Судьба пилота: от Ту-4 до Ту-144
Все авиаторы слышали про самолет Ту-144. Это было одно из главных достижений отечественных авиаконструкторов, к сожалению, опередившее свое время. Мы смогли найти в Москве командира этого лайнера Бориса Федоровича КУЗНЕЦОВА, выполнившего на Ту-144 в ноябре 1977 года первый рейс с пассажирами. На фото выше он отдает рапорт министру гражданской авиации СССР.
(из газеты S7 2008 года, встречался я с Борисом Федоровичем в 2003 году).
Путь в авиацию
Это было после войны. Я закончил школу в 1948 году и решил учиться на пилота. Все хотели в истребительную авиацию, но мест туда уже не было, и подал заявление в дальнебомбардировочную. В итоге я стал командиром стратегического Ту-4, в Хороле, Приморский край. Там же дорос до командира отряда Ту-16. В 1958 году отправили в Военно-Воздушную академию в Москву. Через два года началось сокращение армии. И с Ту-16 перевели нас на Ту-104, чтобы в случае войны не потерять кадры. Из военной Академии отправили заочно переводом в Академию ГВФ (Гражданский воздушный флот). Предлагали в Москве остаться. Но квартиры не было. Начали выбирать с женой – выбрали Сибирь. Я родился в Целинограде, сейчас это столица Казахстана – Астана, не так далеко, в общем-то. Думали тогда: «Вот Новосибирск сейчас сильно развивается, там такой большой аэропорт будет!»
Толмачево 1960-х
Мы переехали в Новосибирск, немного обжились и меня сразу отправили в Ульяновскую ШВЛП (Школа высшей летной подготовки), там я полгода переучивался на Ту-104.
В то время в Толмачево уже был новый красивый аэровокзал, а штабные помещения отряда размещались в бараках. Организация работы была четкая – командовал летным отрядом Виктор Маркович Купало. Строгий был человек. В то время ГВФ мало чем отличался от военной авиации. Потому что после войны многие военные летчики пошли в ГВФ, в том числе и Купало. Дисциплина, замашки были в чистом виде военные. Купало был как раз таким командиром – никаких возражений. Хоть он и очень строг был, но мало отходил от устава. Ценил летчиков.
Толмачево стоит в хорошем месте, в центре страны, поэтому мы и летали по всему Союзу – От Владивостока до Ленинграда, Киева и Одессы. Это давало очень хороший опыт. Налеты у нас были по 450-500 часов в год, а в парке было около 30 Ту-104.
В середине 1960-х начали летать в только что открытое Домодедово. Мы до этого в основном в Шереметьево летали, а еще раньше - во Внуково. Тогда все строилось, авиация росла на глазах. Левое крыло вокзала в Домодедово уже работало, а правое было еще не готово, но уже летали.
Из Толмачево люди переводились в Москву, там были большие самолеты, и можно было попасть и на международные рейсы, в Шереметьево. В СССР ведь заграница была для граждан на порядки дальше, чем сейчас. И профессия летчика была одной из немногих, которая позволяла там бывать регулярно.
Я прошел отбор, в конце 1969 года перевелся в Домодедово, и стал летать на турбовинтовом Ту-114. Это была прекрасная машина! Мы летали на нем в Хабаровск без посадки, в Алма-Ату, Ташкент и Новосибирск. В Домодедово было около 20 самолетов. В Шереметьево меньше, и скоро они свои машины нам отдали, перейдя на Ил-62. Но Ту-114 брал 200 пассажиров, а Ил-62 – 170, хотя мы расходовали в один конец на 20 тонн топлива меньше. Туда-обратно – целая жд-цистерна. Скорость Ил-62 в полете до Хабаровска давала выигрыш всего полчаса-час. Но по комфорту «Ильюшин», конечно, был интересней для пассажиров.
Освоение Ту-144
В это время страна гордилась очередным достижением – мы первые подняли в воздух в 1968 году сверхзвуковой Ту-144. Было известно, что он будет эксплуатироваться в Домодедово. И я решил, что надо летать на самой современной технике.
Первое переучивание гражданских летчиков началось в 1972 году. Давали теорию. И как раз летом разбился Ту-144 в Ле-Бурже. Полеты прекратились, он проходил испытания в то время. А в конце года скончался Андрей Николаевич Туполев, получается, и мой главный конструктор – с Ту-4 до Ту-144 на его машинах летал. Через год после этого мы закончили переучивание, но самолет еще был не готов. Тем не менее, в 1974-м отобрали шесть человек, и сформировали два экипажа, Воронина и мой, и сразу стали вводить.
На следующий год мы закончили программу переучивания. Летные испытания самолета продолжались. Мы в них тоже участвовали, я как КВС, а рядом - летчик-испытатель из КБ Туполева. Летали до Актюбинска и назад, и в Алма-Ату.
Один раз я садился во Фрунзе (ныне Бишкек) – оценивали аэродром в качестве запасного.
В этих полетах возили по 8 тонн разного оборудования на борту. Скорости на испытаниях доходили до 2,3 Маха, высота – до 23 тысяч метров – там военные-то мало еще летали. На такой высоте разряженность воздуха большая – самолет вяло рулей слушается. И вот мы с обычной техники на такие высоты и скорости!!! Кураж был, конечно, что говорить.
Стоянки для самолета были особые, обычные бетонные плиты усилили стальными листами. Взлетный вес на выруливании у нас был около 200 тонн, сравнимо с Ил-86 (215 тонн). Перед каждым запуском стоянку мыли. Установили отбойные щиты, которые реактивную струю от двигателей отбрасывали вверх. Мощность-то у нас была что надо, больше, чем у того же Ил-86.
В аэровокзале выделили под рейсы Ту-144 отдельную зону регистрации. Накануне начала полетов с пассажирами провели так называемый «розыгрыш» - инсценировку обслуживания рейса с регистрацией пассажиров и т.д. Все было готово для начала работы.
Эксплуатация сверхзвука
Для регулярных рейсов Ту-144 выбрали Алма-Ату, 3200 км от Москвы. Мы заправляли 98 тонн, расход 40 тонн в час, оставалось 18 тонн, далеко уже не улетишь. И была другая важная причина была – звуковой удар. А трасса в Алма-Ату идет над пустынной местностью. Европа ведь постоянных трасс для полетов на сверхзвуке так и не сделала.
1 ноября 1977 года выполнили первый рейс с пассажирами. Про него уже много было рассказано. Как нас провожал Борис Павлович Бугаев, министр гражданской авиации, как трап не смог отъехать, потому что аккумуляторы разрядились из-за тренировок накануне. Задержались на полчаса. Но слетали успешно, туда и обратно. Началась регулярная эксплуатация.
Летали сначала раз в неделю, через несколько месяцев стали летать дважды в неделю, экипажи каждый раз менялись, хотя к вылету приезжали оба – основной и резервный. Стоянка в Алма-Ате была два часа, мы за это время успевали пообедать, и обратно. Регулярность была почти 100%. На запасной с пассажирами не уходили ни разу. Было несколько неожиданных случаев в полете, которые мы успешно разрешали. Машина все-таки очень новая была во всех отношениях.
На эшелоне, это 17000 метров, обычно шли на автопилоте. Карта на приборе в кабине сама движется – видно, где летишь. Перед каждым вылетом устанавливали гироскопы – около часа, потом сократили время до 25 минут.
Был у нас прибор - индикатор вертикальных режимов. Чтобы более экономно расходовать топливо – приборной скорости должна соответствовать определенная высота. Это обеспечивает наименьший расход топлива. Этот индикатор потом у нас переняли французы для «Конкорда», а нам взамен дали автомат слежения за центровкой.
Снижение начиналось где-то за 400 км, на обычном самолете иней может появиться на обшивке, а тут в кабине возле лица - как будто горячий утюг стоит, обжечься можно. Жар накапливался на эшелоне. На снижении скорость теряется, и на земле уже холодненький самолет. На посадке парашюты всегда выпускали, как на Ту-104.
Летали до мая 1978 года. Тут на испытаниях выявились проблемы с самолетом Ту-144Д с другими двигателями, это «дальняя» модификация Ту-144, для полетов в Хабаровск. А в итоге закрыли и наш, «ближний» самолет. Хотя наш был уже доведен и вполне надежен. Наверху было явное противостояние новой технике, опередила она, конечно, свое время. Сегодня на сверхзвуке пассажиров не возят. А мы возили. И у исполнителей, начиная со службы перевозок, был энтузиазм! Хотели показать всему миру…
Самая большая промашка – не было двигателей, которые были бы также экономичны, как «Олимп» на «Конкорде». Мы же 1,5 из 2 часов полета на форсаже летели. Тут и с ресурсом проблема, и с расходом.
Дальняя машина
Полеты завершились. И начали делать доработки, причем сделали ставку на дальние машины, чтобы сразу в Хабаровск уже без посадки. Были разговоры и про Европу, и про Японию, но туда и во Владивосток все равно дальности не хватало, поэтому планировалась промежуточная посадка.
Главное отличие Ту-144Д было в новом двигателе, более экономичном, с реверсом. Собрались мы переучиваться, приехали на завод в Рыбинск новый двигатель изучать. Там две маленькие площадки, сидят несколько человек, собирают двигатели чуть ли не вручную. Генконструктор Колесов в подчинении у начальника завода. И вот собрали двигателистов Ту-144, посадили в машины и увезли картошку копать… Какая же это организация! Если бы был старый Туполев, он бы никогда такого отношения не допустил. Рыбинск тогда на Олимпиаду в Москве много работал – новые двигатели для Ил-62М.
В общем, дело шло вяло. Не летали какое-то время вообще - с 1978 по 80-й. На земле сидели – писали РЛЭ, отрабатывали документацию. В 1981 году были планы полетов Ту-144Д в Красноярск. Я туда ездил – оценить ВПП и оборудование. Тогда как раз Емельяново построили. Но неровно плиты на полосе состыковали – могла быть сильная вибрация. В итоге так и не полетели. Разрушилось что-то на наземных испытаниях. А в 1982-м окончательно закрыли программу и «дальней» машины.
После Ту-144
Мы долго не летали, теряли форму. В 1981-м переучили нас на Ил-62, я летал на нем до 1989 года в Домодедово. Начинал, как водится, снова вторым пилотом. Потом пенсия.
Общаемся с коллегам и сейчас. Есть авиаклуб «Экипаж», я в совете этого клуба. Это летный состав московского авиаузла. На встречах до 300 человек бывает.
С теми, с кем поднимали Ту-144, справляем юбилеи, 20-25-30 лет... (скоро 50 лет первому полету - Глеб).
Наверное, самым важным фактором победы советского народа в Великой Отечественной войне стал массовый героизм. Около 500 советских летчиков применили в воздушном бою таран. Десятки экипажей, как и капитан Н. Гастелло, направили свои горящие самолеты на скопления боевой силы противника. Сегодня мы расскажем о некоторых героях - летчиках Великой Отечественной войны, которые навечно вписали свое имя в этот героический список.
1. Попков Виталий Иванович (01.05.1922 - 06.02.2010)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-ас, командир звена 5-го гвардейского истребительного авиационного полка 207-й истребительной авиационной дивизии. Дважды Герой Советского Союза.
К февралю 1945 года совершил 325 боевых вылетов, в 83 воздушных боях лично сбил 41 и в группе 1 самолет противника. Участник Парада Победы 24 июня 1945 года в Москве.
Факты биографии Виталия Ивановича легли в основу фильма Леонида Быкова «В бой идут одни “старики”».
2. Гулаев Николай Дмитриевич (26.02.1918 - 27.09.1985)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-истребитель, генерал-полковник авиации. Дважды Герой Советского Союза.
Всего за время войны совершил 250 боевых вылетов. В 49 воздушных боях лично сбил 55 самолетов противника и 5 - в группе.
3. Речкалов Григорий Андреевич (09.02.1918 (или 1920) - 20.12.1990)
Всего за время войны Речкаловым было совершено 450 боевых вылетов, 122 воздушных боя. Данные о сбитых самолетах разнятся. По одним источникам, сбито 56 самолетов лично и 6 - в группе.
4. Головачёв Павел Яковлевич (15.12.1917 - 02.07.1972)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-ас, генерал-майор авиации, дважды Герой Советского Союза.
За время войны совершил 457 боевых вылетов, в 125 воздушных боях сбил лично 31 и в группе - 1 самолет противника. Свою последнюю победу одержал 25 апреля 1945 года в небе над Берлином.
5. Боровых Андрей Егорович (30.10.1921 - 07.11.1989)
Участник Великой Отечественной войны, генерал-полковник авиации, командующий авиацией Войск ПВО СССР (1969-1977), дважды Герой Советского Союза.
Всего за годы войны совершил более 470 боевых вылетов, провел свыше 130 воздушных боев, сбил лично 32 и в группе - 14 вражеских самолетов.
6. Евстигнеев Кирилл Алексеевич (04(17).02.1917 - 29.08.1996)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-истребитель, ас, генерал-майор авиации, дважды Герой Советского Союза.
К весне 1945 года совершил около 300 боевых вылетов, участвовал в 120 воздушных боях, сбил 53 самолета противника лично, 3 - в группе; кроме того, один бомбардировщик ему не был засчитан.
7. Колдунов Александр Иванович (20.09.1923 - 07.06.1992)
Участник Великой Отечественной войны, советский военный и государственный деятель, Главный маршал авиации СССР, дважды Герой Советского Союза. Член ЦК КПСС, депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР.
Всего за годы войны совершил 412 боевых вылетов, провел 96 воздушных боев, в ходе которых им лично сбито 46 вражеских самолетов и 1 - в составе группы.
8. Скоморохов Николай Михайлович (19.05.1920 - 14.10.1994)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-истребитель, маршал авиации, дважды Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР. Депутат Верховного Совета СССР.
Всего за время Великой Отечественной войны совершил 605 боевых вылетов, провел более 130 воздушных боев, сбил лично 46 фашистских самолетов и 8 самолетов в группе, а также уничтожил на земле 3 бомбардировщика противника. Сам Скоморохов ни разу не был ранен, его самолет не горел, не был сбит. Имел позывной «Скоморох». О нахождении его в небе гитлеровцы предупреждали своих пилотов как о серьезной опасности.
9. Ефимов Александр Николаевич (06.02.1923 - 31.08.2012)
Участник Великой Отечественной войны, Заслуженный военный летчик СССР, маршал авиации. Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС. Дважды Герой Советского Союза.
Всего за годы войны совершил 288 боевых вылетов на штурмовике Ил-2, в ходе которых им лично и в составе группы уничтожено 85 вражеских самолетов на аэродромах (что является высшим достижением среди советских летчиков всех родов авиации) и 8 самолетов сбито в воздушных боях, уничтожено большое количество живой силы и техники противника.
10. Клубов Александр Фёдорович (18.01.1918 - 01.11.1944)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-истребитель, советский ас, дважды Герой Советского Союза.
Всего за годы войны совершил 457 боевых вылетов. Лично сбил 31 самолет противника и еще 19 - в группе. Александр Клубов погиб 1 ноября 1944 года во время тренировочного полета на новейшем истребителе Ла-7.
11. Недбайло Анатолий Константинович (28.01.1923 - 13.05.2008)
Участник Великой Отечественной войны, командир эскадрильи 75-го гвардейского авиационного полка 1-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, генерал-лейтенант авиации, дважды Герой Советского Союза.
Капитан Анатолий Недбайло совершил 209 боевых вылетов, нанеся противнику большие потери в живой силе и технике.
12. Сафонов Борис Феоктистович (13(26).08.1915 - 30.05.1942)
Участник Великой Отечественной войны, первый дважды Герой Советского Союза.
Всего за время боевых действий Борис Сафонов совершил 234 боевых вылета, сбил лично 20 вражеских самолетов.
30 мая 1942 года подполковник Б. Ф. Сафонов, будучи уже командиром 2-го гвардейского смешанного Краснознаменного авиаполка ВВС СФ, вылетел во главе звена истребителей на прикрытие каравана судов PQ-16, идущих к Мурманску. Во время боя с превосходящими силами противника Борис Сафонов погиб.
13. Ворожейкин Арсений Васильевич (15(28).10.1912 - 23.05.2001)
Участник боев на Халхин-Голе, Советско-финской и Великой Отечественной войн, летчик-истребитель, дважды Герой Советского Союза, первый заместитель командующего ПВО Черноморского флота СССР, генерал-майор авиации.
Всего на счету летчика-истребителя около 400 боевых вылетов, 52 лично сбитых самолета противника (6 - на Халхин-Голе) и 14 - в группе.
14. Гризодубова Валентина Степановна (14(27).04.1909 - 28.04.1993)
Участница Великой Отечественной войны, советская летчица, полковник. Первая женщина - Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, Депутат Верховного Совета СССР.
Во время Великой Отечественной войны, с марта 1942 по октябрь 1943 года, командовала 101-м авиаполком авиации дальнего действия. Лично совершила около 200 боевых вылетов (в том числе 132 ночных) на самолете Ли-2 на бомбардировку вражеских объектов, для доставки боеприпасов и военных грузов на передовую и для поддержки связи с партизанскими отрядами.
15. Павлов Иван Фомич (25.06.1922 - 12.10.1950)
Участник Великой Отечественной войны, командир звена 6-го гвардейского штурмового авиационного полка 3-й воздушной армии Калининского фронта, дважды Герой Советского Союза, майор.
Всего за время войны совершил 237 боевых вылетов на штурмовике Ил-2. Участвовал в Ржевско-Сычёвской, Великолукской и Смоленской операциях, в освобождении Белоруссии и Прибалтики.
16. Глинка Борис Борисович (14(27).09.1914 - 11.05.1967)
Участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, полковник.
Всего за время войны сбил 30 самолетов лично и 1 - в группе.
17. Одинцов Михаил Петрович (18.11.1921 - 12.12.2011)
Участник Великой Отечественной войны, советский военный летчик бомбардировочной и штурмовой авиации, военачальник. Заслуженный военный летчик СССР, генерал-полковник авиации, дважды Герой Советского Союза.
За время войны сбил в воздушных боях 14 самолетов противника, что является наивысшим достижением среди летчиков-штурмовиков.
К концу войны совершил 215 боевых вылетов, завершил войну в звании гвардии майора.
18. Покрышев Пётр Афанасьевич (24.08.1914 - 22.08.1967)
Участник Великой Отечественной войны, летчик-ас, дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации.
К августу 1943 года совершил 282 боевых вылета, участвовал в 50 воздушных боях и имел на личном счету 22 сбитых вражеских самолета и 7 - в группе.
19. Долина Мария Ивановна (18.12.1920 - 03.03.2010)
Участница Великой Отечественной войны, советская летчица, Герой Советского Союза.
Выполнила 72 боевых вылета на самолете Пе-2, сбросила 45 000 килограмм бомб. В шести воздушных боях ее экипаж сбил 3 истребителя противника в группе.
20. Маресьев Алексей Петрович (07(20).05.1916 - 18.05.2001)
Участник Великой Отечественной войны, советский военный летчик, Герой Советского Союза.
Всего за время войны совершил 86 боевых вылетов, сбил 10 самолетов врага. 5 апреля 1942 года самолет Маресьева был сбит. 18 суток пробирался летчик к своим. В результате врачи были вынуждены ампутировать обе отмороженные ноги летчика.
Еще в госпитале Алексей Маресьев начал тренироваться, готовясь к тому, чтобы летать с протезами.
В феврале 1943 года совершил первый пробный вылет. Добился отправки на фронт. В июне 1943 года прибыл в 63-й гвардейский истребительный авиационный полк.
20 июля 1943 года Алексей Маресьев во время воздушного боя с превосходящими силами противника спас жизнь двум советским летчикам и сбил сразу 2 вражеских истребителя Fw-190, прикрывавших бомбардировщики Ju-87.
21. Покрышкин Александр Иванович (06(19).03.1913 - 13.11.1985)
Участник Великой Отечественной войны, советский военачальник, маршал авиации, летчик-ас, первый трижды Герой Советского Союза. Кандидат в члены ЦК КПСС, член Президиума Верховного Совета СССР, Депутат Верховного Совета СССР.
В Советском Союзе официально считалось, что за годы войны Покрышкин совершил 650 вылетов, провел 156 воздушных боев, сбил 59 вражеских самолетов лично и 6 - в группе.
22. Кожедуб Иван Никитович (08.06.1920 - 08.08.1991)
Участник Великой Отечественной войны, советский военачальник, маршал авиации, летчик-ас. Трижды Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета СССР, Народный депутат СССР.
К концу войны Иван Кожедуб, к тому времени гвардии майор, летал на Ла-7, совершил 330 боевых вылетов, в 120 воздушных боях сбил 62 самолета противника.
Немцы звали его «железным Густавом» или «Черной смертью», а у нас его именовали . 10 марта 1941 года на Воронежском авиазаводе был выпущен первый серийный . Редакция «Защищать Россию» публикает некоторые отзывы советских летчиков об этой машине.
«Простой в управлении»
Хухриков Юрий Михайлович ( 566-й штурмовой авиационный полк (ШАП), летчик, 84 боевых вылета) родился в семье военного офицера царской, а потом Красной Армии, участника пяти войн. В Великую Отечественную Юрий воевал на Ил-2 в Прибалтике.
Летчик определял Ил-2 как «живучую и простую в управлении» машину с радиусом действия в 400 километров.
Штурмовик мог нести 400-600 кг бомб, две пушки, три пулемета, один из которых — у стрелка, восемь реактивных снарядов и 10 дистанционных авиационных гранат для защиты задней полусферы.
Хухриков не вспоминал каких-то особенных боевых вылетов — все они были похожи: подъем, завтрак, отправка на командный пункт эскадрильи и ожидание получения боевой задачи. Воссоздавая картину боевого дня, отмечал: по утрам никто никогда не брился — плохая примета.
У нас был случай, когда Петя Говоров брился днем, уже после того, как сыграли отбой, а тут неожиданно тревога. Он даже не успел добриться, только пену полотенцем с лица вытер. Из вылета он не вернулся…
После получения боевой задачи летчики начинали прокладывать маршрут со всеми деталями и определять цель. Здесь начинался самый напряженный момент.
«Все курят (я не помню, чтоб в эскадрилье были некурящие). В голову начинают лезть самые черные мысли. Мы же знаем, что там нас встретит смерть в самых разных ее обличьях. Каждый переживает это по-своему. Один читает газету, но я-то вижу — он ее не читает. Он в нее уперся и даже не переворачивает. Кто-то специально ввязывается в разговор или спор. Другой байки травит, а остальные слушают. Иногда врач приходил, что-нибудь спрашивал.
Обязательно надо развеяться, иначе такое „сосредоточение дерьма“ в организме добром не кончится. Ведь исполнение всех элементов полета требует уравновешенности и полного контроля за своими действиями, только тогда все будет хорошо».
Для Юрия Хухрикова война, конечно, не была рядовым событием, но и не стала самым ярким впечатлением в жизни. Так… текучка, связанная с риском для жизни.
«Удобная кабина»
Афанасьев Юрий Сергеевич ( 211-й ШАП, летчик, 70 боевых вылетов) на войне попал в 211-й штурмовой авиационный полк, который незадолго до этого вышел из боев на Курской дуге, где при 327 боевых самолетовылетах потерял всего три Ил-2 . Это рекорд воздушных армий в той битве.
Вспоминая свой первый вылет, Юрий Сергеевич говорил, что страшно не было. Слежение за температурой, регулировка шага винта и множество других необходимых в полете действий не оставляли места страху.
В качестве пилота Юрий Афанасьев летал на разных самолетах, но больше всего ему нравился Ил-2 . Главная причина: удобная кабина позволяла вылезти наружу, если машина загорится.
«Помню, стукнули мне по мотору, когда я шел на бреющем. Пришлось выбирать место для посадки прямо с бреющего полета, благо это было уже на нашей территории. Сажусь на брюхо. Самолет во все стороны мотает, ручка бьет. Я все зубы берег, потому что помнил, как первый раз лицо разбил. Влез между деревьями. Хотел сам вылезти из кабины.
Надо поднять фонарь, а он весит 80 кг. Это и так-то довольно трудно, а здесь еще придавило какой-то елкой, ну не могу поднять! Чувствую, буду поджариваться. Самолет еще не горел, но уже собирался.
Тут мой стрелок выскочил и тащит меня через форточку. Он меня дергает, а меня парашют не пускает. Я говорю: „Ты расстегни, а то оторвешь руки-то “. Он расстегнул парашют, тогда я вылез. Самолет не сгорел, не знаю, что с ним сделали».
В приметы Юрий Афанасьев и его сослуживцы особо не верили. Как и большинство, они редко фотографировались и брились только по вечерам. А вот страх смерти, конечно, всегда присутствовал. Перед новым вылетом, уже на аэродроме, в голове мелькала мысль «может быть, не вернусь». Но как только летчик оказывался в самолете, все страхи исчезали.
«Инженерная задумка на грани таланта и гениальности»
Усов Валентин Владимирович ( 109-й гвардейский штурмовой авиационный полк (ГвШАП), механик, воздушный стрелок) начал профессиональное обучение в Астрахани, где все будущие летчики были разделены на две группы: одна изучала самолет , а другая — Ил-2 . Валентин Владимирович оказался среди вторых и быстро освоил техническое обслуживание машины.
Усов описывал Ил-2 как единственный самолет, который сочетал в себе броневую защиту, огневую мощь и неплохую маневренность.
Инженерная задумка была, по его словам, «на грани таланта и гениальности. Ведь броня была несущей, а рассчитать напряжения в листе брони двойной кривизны в то время было очень сложно!»
«Единственный недостаток, который я могу выделить, — низкая эксплуатационная технологичность. В основном связано это было с тем, что для проведения простейших операций по обслуживанию агрегатов штурмовика броневые листы (а это не один десяток килограммов) приходилось снимать. Один механик с этим справиться не мог — требовались усилия нескольких человек. Это приводило к тому, что все самолеты обслуживала как бы бригада механиков.
Ты все время был занят-либо помогаешь товарищам по звену, либо тебе помогают. У тебя не было свободного времени. Кроме того, доступность агрегатов была очень плохой. Например, навернуть одну хитрую гайку на компрессор двигателя во всем полку мог, пожалуй, только я, поскольку был худой и гибкий».
«Послушный»
Анкудинов Павел Ефимович ( 621-й ШАП, летчик, 105 самолетовылетов) изучал летное мастерство в МАИ. Во второй половине 1941 года появились штурмовики Ил-2 . Для курсантов новый самолет оказался сложноват: взлет должен был быть хорошо оттренирован, но иногда даже опытные инструкторы не справлялись с машиной. По словам Павла Ефимовича, в пилотировании штурмовик был послушный, достаточно маневренный. Хорошо вел себя как на пологом, так и на крутом пикировании:
На нем даже штопор отрабатывали. Конечно, петли не делали, но остальные фигуры выполняли. Были случаи деформации крыльев от перегрузок, когда на выводе курсант или летчик резко начнет выводить, но чтобы он разваливался — таких случаев не было.
«Надежный и живучий»
Коновалов Иван Иванович ( 953-й ШАП, летчик, 86 самолетовылетов) еще в школе мечтал стать летчиком. Свой первый полет он совершил 11 марта 1940 года на борту У-2 . Когда началась война, обучение продолжили на самолетах СБ. Многих курсантов забрали на Пе-2 . Иван Иванович не успел туда попасть, потому что училище пополнили Ил-2 . Штурмовик он описывал как надежный и живучий, непростой, но очень устойчивый на посадке.
«Даже если „недоберешь“, он „козла“ сделает, но сядет. Конечно, прицельные приспособления на нем были примитивные, но в УТАПе, в котором мы проходили боевое применение, мы натренировались очень хорошо бомбить и стрелять.
Я очень хорошо освоил стрельбу из пушек и пулеметов. Помню, в одном вылете стрелял по немецким траншеям: даю левую ногу, и очередь идет точно вдоль траншеи…»
В конце войны появились самолеты Ил-10 . Сравнивая их, Коновалов отмечал, что Ил-2 был более устойчив на посадке — а это одно из важнейших качеств в случае повреждения самолета в бою.
«Нужный»
Аверьянов Валентин Григорьевич ( 15-й ГвШАП, 192 самолетовылета) — из тех, кого война застала в училище. Дальше учиться уже никому не пришлось: первокурсникам выдали винтовки и отправили на защиту Чернигова.
В начале 1943 года были получены первые штурмовики Ил-2 . У тех, кто учился летать на , трудностей при управлении новым воздушным судном практически не возникало. Вот что летчик говорил об эффективности самолета и его вооружении:
« Ил-2 помогал пехоте, танкам, артиллерии. Да, пикировать он не мог, но за счет работы на малой высоте был очень эффективным. Мы брали 400 кг бомб, редко 600 — не взлетал. Правда, настоящего бомбардировочного прицела у штурмовиков не было, но мне кажется, он им и не был нужен. Для чего он? Там некогда прицеливаться!
То же относится и к РС — летели, пугали. Самое точное оружие штурмовика — это пушки. Очень хорошие 23-миллиметровые пушки ВЯ. Приходилось лететь и с 37-миллиметровыми пушками НС-37 . Когда из них стреляешь, самолет останавливается — очень сильная отдача. Удовольствия никакого, но мощное, конечно, оружие».
«Утюг»
Пургин Николай Иванович ( 820-й ШАП, летчик, 232 боевых вылета) свой первый полет на Ил-2 совершил через полтора года после начала войны, в Пензе, на аэродроме Великая Михайловка. За время обучения налетал всего семь часов.
По словам Пургина, ИЛ-2 был устойчив к повреждениям, но «утюг» — приходилось долго набирать высоту.
«Были и такие тяжелые, что, пока развернешься, группа уже уйдет. В первом заходе на цель обычно сбрасывали бомбы. Во втором заходе — РС, пушки, пулеметы. А если заход один, то все сразу: бомбы сбросил и стреляешь, сколько успеешь».
У каждого штурмовика были свой талисман или примета. Пургин всегда носил с собой кисет, который однажды спас его от неминуемой гибели, и летал в одной и той же гимнастерке. Никогда не брал на штурм документы и ордена. Никто из его сослуживцев не фотографировался.
Когда война закончилась, мы не знали, что делать. Мы привыкли воевать, летать каждый день. Конечно, обрадовались, что кончилась война, — тебя уже точно не убьют, но появилось свободное время, к которому мы не привыкли. Ну, а потом — по машинам. Я, когда ведущим был, не говорил: «На взлет!» Я говорил: «Поехали!» Именно — «Поехали!»
Об Ил-2 можно говорить очень долго. Отзывы пилотов разнятся, но в каждом из них читается особенное и уважительное отношение к «летающему танку». Любовь к этой машине неоспорима. Как и тот факт, что Ил-2 стал легендарным штурмовиком Великой Отечественной войны, по праву заняв место в истории мировой авиации.
Планер
Ил-2 над Берлином в 1945 году.
Вооружение
- 2 пушки в консолях крыла (первоначально - 20 мм ШВАК , в основной серии - 23 мм ВЯ , в противотанковом варианте - 37 мм), испытывался образец с пушками 45 мм.
- 2 пулемёта ШКАС (крыльевые)
- реактивные снаряды РС-82 или РС-132
- в качестве оборонительного вооружения на двухместных вариантах устанавливался пулемёт УБТ калибром 12,7 мм.
Модификации
Выпускался в одноместном (пилот) и двухместном вариантах (пилот и воздушный стрелок). Различные технологические и конструктивные изменения вносились постоянно, например в конце 1941 года на некоторые экземпляры из-за нехватки материалов ставили хвост из дерева, с дополнительными внешними рёбрами жёсткости. Менялось бронирование, вооружение.
- Ил-2 (одноместный) - серийная модификация штурмовика не оборудованного кабиной для заднего стрелка;
- Ил-2 (двухместный) - серийная модификация оборудованная кабиной стрелка с фонарём и пулеметами ШКАС или УБТ монтировались на полутурельной установке;
- Ил-2 АМ-38Ф
- штурмовик с форсированным мотором АМ-38ф, имевший, по сравнению с АМ-38-м, большую взлётную мощность (на 100 л.с.). Первый одноместный серийный Ил-2 (зав. № 182412) с опытным мотором АМ-38ф поступил для снятия лётных данных по программе приёмо-сдаточных испытаний серийных самолётов с дополнением по испытанию работы ВМГвЛИС 18-го авиазавода 31 июля 1942 г.
С января 1943 г. моторы АМ-38ф стали устанавливаться на все серийные штурмовики Ил-2, как одноместные, так и двухместные, на всех авиазаводах, выпускавших эти самолёты. К январю 43-го 24-му авиазаводу удалось изготовить 377 моторов АМ-38ф.
С января 1943 года двухместный Ил-2 с мотором АМ-38ф пошёл в крупносерийное производство, а уже с 1 февраля все основные производители «Илов» - 1-й, 18-й и 30-й авиазаводы - полностью перешли на его выпуск. - Ил-2 КСС (крыло со «стрелкой»)
- серийная модификация Ил-2 АМ-38Ф с тем же двигателем АМ-38Ф, но форсированным до 1720 л. с., с некоторыми аэродинамическими и конструктивными улучшениями.
Вместо металлического бака устанавливались фибровые протектированные бензобаки, в которых большинство мелких пробоин через некоторое время затягивалось специальным составом-протектором, имеющим свойство загустевать на открытом воздухе.
С целью улучшения устойчивости Ил-2 в полёте и управления на самолёты Ил-2 АМ-38ф устанавливались амортизационные пружины и контрбалансир в системе управления рулём высоты, разработанными в ЛИИ НКАП М. Л. Милем (впоследствии Главный конструктор вертолётов).
Контрбалансир уравновешивал силы инерции, возникающие от весовой компенсации руля высоты при криволинейном полёте. Амортизационная пружина предназначалась для повышения запаса продольной динамической устойчивости штурмовика при полёте с брошенной ручкой управления - натяжение амортизационной пружины создавало постоянно действующую силу, возвращающую руль высоты в исходное положение при изменении режима полёта самолёта под действием внешних сил.
Для улучшения центровки самолёта Ил-2 концы консолей крыла поданы назад, что возвращает центровку самолёта до центровки одноместного самолёта Ил-2, то есть до 28,0 %. Вместо деревянного крыла произведена установка металлического крыла, которое повышало живучесть и улучшало ремонтно-эксплуатационные качества Ил-2. К концу 1944 г. заводами № 18, 1 и 30 было отправлено в части ВВС КА 7377 модифицированных штурмовиков Ил-2 с металлическими крыльями стрельчатой конструкции, при этом авиазавод № 1 выпускал Ил-2 и с деревянным крылом; - Ил-2 М-82 - опытный вариант одноместного штурмовика оборудованный мотором воздушного охлаждения М-82 с взлётной мощностью 1675 л.с. Заводские испытания одноместный Ил-2 М-82ИР успешно прошёл к середине августа 1942 года (отчёт по испытаниям утвёржден 18.08.42 г.), однако на государственные испытания штурмовик не передавался и в дальнейшем все работы по нему были прекращены. В серию не пошёл;
- Ил-2 ШФК-37 - опытный одноместный вариант штурмовика с мотором АМ-38, вооружённый, помимо двух крыльевых пулемётов ШКАС, двумя 37-мм авиационными пушками конструкции ОКБ-15 Б. Г. Шпитального ШФК-37 (Шпитальный, фюзеляжно-крыльевая, калибра 37 мм). 9 штурмовиков принимали участие в боевых действиях 688-го ШАП 228-й ЩАД 16-й ВА с 27 декабря 1942 г. по 23 января 1943 г. под Сталинградом при ликвидации немецкой окружённой группировки в полосе 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова. Боевые действия велись с полевых аэродромов сх. «Пролетарий», затем станицы Качалинская. В серию не пошёл;
- Ил-2 НС-37 - серийная модификация двухместного Ил-2 АМ-38Ф на который с целью повышения противотанковых свойств штурмовой авиации устанавливались две пушки калибра 37 мм 11П-37 ОКБ-16 с боекомплектом по 50 снарядов на пушку, без реактивных снарядов, с бомбовой нагрузкой 100 кг в нормальном варианте и 200 кг в перегрузочном.
- Ил-2 НС-45 - опытный экземпляр самолёта Ил-2 АМ-38ф с двумя крыльевыми пушками НС-45. Полигонные испытания Ил-2 с НС-45 показали неудовлетворительную эффективность стрельбы из них в воздухе по малоразмерным целям. Главным образом из-за сильной отдачи пушек при стрельбе - максимальная сила отдачи авиапушки на наземном станке достигала 7000 кг. В серию не пошёл.
Боевое применение
Реактивные снаряды под крылом Ил-2
Тактика
- малых высот (400-1000 м) на пологом пикировании
- бреющего полёта на высотах 15-50 м, низкая высота, высокая угловая скорость и складки местности должны были защищать самолёт от огня зениток, в то время как броня защищала его от стрелкового огня вражеской пехоты.
Проблемы
Основным средством поражения бронетанковой техники противника в начальный период войны являлись авиабомбы . При этом наилучшие результаты достигались при использовании фугасных авиабомб типа ФАБ-100. Однако ФАБ-100 пробивало 30-мм бортовую и кормовую броню немецких средних танков только на расстоянии 5 м и ближе. А при ударе о землю бомбы рикошетировали и разрывались вдали от цели. Кроме того, при низкой точности бомбометания использование ФАБ-100 было малоэффективно. При ударе с бреющего полёта группой из 4-6 самолётов первая часть самолётов вынуждена была использовать ФАБ-100 с замедлением взрывателей в 22 секунды (чтобы взрыв не повредили летящие следом самолёты), так что цели за это время успевали отъехать на значительное расстояние от места падения бомбы.
Боевое применение Ил-2 затруднялось отсутствием соответствующих инструкций и наставлений:
Не знаю, как это получилось, но не только в частях но в самом управлении 8-й воздушной армии не было необходимых документов по боевому применению Ил-2. А раз так, то лётчики действовали по своему разумению, часто не самым рациональным способом.
Из воспоминаний Маршала авиации, ГСС И. И. Пстыго
Кроме того, самолёт не имел прицельного оборудования позволявшего сбрасывать бомбы более-менее точно - вероятность попадания одной авиабомбой в объект площадью 2000 квадратных метров (больше эсминца) была 3,5 % при высоте бомбосбрасывания в 50 м, и 2,3 % - при бомбовом ударе с высоты 200 м . Такая точность делала крайне затруднительным попадание не только в окоп, но и в артиллерийскую батарею (чьи площади на порядок-другой меньше).
Стрельба из пушки ШВАК с прицеливанием по отдельному танку из состава колонны на испытаниях в НИИ вооружений ВВС обеспечила в трёх вылетах при общем расходе 553 снарядов 20 попаданий в колонну танков (3,6 %), из них лишь 6 попаданий в танк точки наводки (1,0 %), остальные - в другие танки из состава колонны . При стрельбе из пушки ВЯ-23 при общем расходе 435 снарядов в 6 вылетах пилоты 245 шап получили 46 попаданий в колонну танков (10,6 %), из них 16 попаданий в танк точки наводки (3,7 %) . Однако, противодействие противника в реальном бою снижало шансы на попадание в цель. Кроме того, броню немецких средних танков бронебойные снаряды ВЯ не пробивали ни с одного направления атаки. При этом даже относительно мощные осколочные 23-мм снаряды Ил-2 содержали всего 10 г взрывчатого вещества, то есть поражение даже небронированных целей ими могло быть достигнуто только прямым попаданием.
Тяжелой и неразрешенной проблемой была так же защита стрелка-радиста. Если пилот, находившийся в бронекапсуле был защищен от пуль и осколков, то стрелок не имел никакого прикрытия и поражался практически любым видом оружия с любой (кроме лобовой) проекции самолета. Следствием этого являлась высокая смертность среди стрелков-радистов (по некоторым оценкам, превышала смертность пилотов в 2 и более раз).
История боевого применения
Боевое применение столь необычного самолёта, как Ил-2 столкнулось с массой проблем: технических, тактических, в подготовке пилотов и так далее. Первые результаты боёв были неудачными :
Подводя итоги 1941 г. можно утверждать, что это был один из самых трагических периодов в истории экипажей «Штурмовиков». Пилотов поспешно переучивали на эти самолёты и кидали на фронт, где их сбивали в массовых количествах
…Например один из полков, 280 ШАП в течение трёх дней второй декады октября потерял 11 самолётов. Только 10 октября из вылета не вернулись три из пяти машин этого полка, а те которые добрались до своего аэродрома, находились в плачевном состоянии.
- «Война в воздухе» № 7,8 Ил-2/10
С учётом высокого риска применения Ил-2, звание Героя Советского Союза присваивалось уже за 10 боевых вылетов . По другим данным, до 1943 года звание Героя Советского Союза присваивалось за 30 боевых вылетов, а после 1943 года этот ценз увеличили до 80 .
В соответствии с официальной статистикой Штаба ВВС Красной Армии из примерно 1500 Ил-2 направленных в части до 31 декабря 1941 года было потеряно 1100 . Тем не менее, Ил-2 имел достаточное хорошее бронирование, и значительная часть от общего числа потерь составляли небоевые потери: аварии вследствие манёвров на слишком малой высоте при плохих погодных условиях .
Всего за 1941-1945 гг. СССР потерял 23,6 тыс. штурмовиков, из них 12,4 тыс. составили боевые потери . Общая боевая живучесть за войну составила около 53 самолёто-вылетов на одну безвозвратную потерю. По данным анализа боевой работы штурмовых подразделений 3-й воздушной армии в Витебской, Полоцкой, Двинской, Бауской и Шауляйской операциях, общий уровень боевых потерь Ил-2, характеризуемый безвозвратными потерями, составил 2,8 процентов от общего количества самолето-вылетов . При этом боевые повреждения регистрировались в 50 процентах самолёто-вылетов. Отмечались случаи, когда самолёт самостоятельно возвращался с боевого задания, имея более 500 пробоин в крыле и фюзеляже. После восстановительного ремонта, проводимого силами полевых армейских мастерских, самолёт возвращался в строй.
Отзывы ветеранов
Валентин Григорьевич Аверьянов (лётчик, Герой Советского Союза):
| Самолёт для этой войны был хороший и нужный. Да, он не очень сберегал экипажи, но как оружие - это была отличная машина… Да, пикировать он не мог, но за счёт работы на малой высоте был очень эффективным. Мы брали 400 кг бомб, редко 600 - не взлетал. Правда, настоящего бомбардировочного прицела у штурмовиков не было, но мне кажется, он им и не был нужен. Для чего он? Там некогда прицеливаться! То же относится и к РС - летели, пугали. Самое точное оружие штурмовика - это пушки. Очень хорошие 23-миллиметровые пушки ВЯ. Приходилось лететь и с 37-миллиметровыми пушками НС-37. Когда из них стреляешь, самолёт останавливается - очень сильная отдача. Удовольствия никакого, но мощное, конечно, оружие. |
Николай Иванович Пургин (лётчик, Герой Советского Союза):
Штангеев Николай Иванович (лётчик):
Усов Валентин Владимирович (механик, воздушный стрелок):
| Я думаю, что на то время это был единственный самолёт, который удачно сочетал в себе огневую мощь, неплохую манёвренность и броневую защиту… Конечно, 20-миллиметровый снаряд броня не держала, но на рикошет уходило очень много попаданий… Кроме того, бронекорпус и не полностью убирающиеся колёса позволяли сажать машину на живот. При этом, естественно, масляный радиатор сносило, но такие повреждения возможно было исправить в полевых условиях. Единственный недостаток, который я могу выделить, - низкая эксплуатационная технологичность. |
Дальнейшее развитие
| Дважды Герои Советского Союза | ||
|---|---|---|
| Годы жизни | Боевых вылетов | |
| Алексенко, Владимир Аврамович | (1923-1995) | 292 |
| Андрианов, Василий Иванович | (1920-1999) | 177 |
| Бегельдинов, Талгат Якубекович | (род. 1922) | 305 |
| Беда, Леонид Игнатьевич | (1920-1976) | 214 |
| Береговой, Георгий Тимофеевич | (1921-1995) | 186 |
| Бондаренко, Михаил Захарович | (1913-1947) | более 218 |
| Брандыс, Анатолий Яковлевич | (1923-1988) | 227 |
| Воробьёв, Иван Алексеевич | (1921-1991) | более 300 |
| Гареев, Муса Гайсинович | (1922-1987) | около 250 |
| Голубев, Виктор Максимович | (1916-1945) | 257 |
| Ефимов, Александр Николаевич | (род. 1923) | 222 |
| Кунгурцев, Евгений Максимович | (1921-2000) | более 210 |
| Мазуренко, Алексей Ефимович | (1917-2004) | около 300 |
| Михайличенко, Иван Харлампович | (1920-1982) | 179 |
| Мыльников, Григорий Михайлович | (1919-1979) | более 223 |
| Мыхлик, Василий Ильич | (1922-1996) | 188 |
| Недбайло, Анатолий Константинович | (1923-2008) | 219 |
| Одинцов, Михаил Петрович | (род. 1921) | 215 |
| Павлов, Иван Фомич | (1922-1950) | более 193 |
| Паршин, Георгий Михайлович | (1916-1956) | 253 |
| Прохоров, Алексей Николаевич | (1923-2002) | 238 |
| Семейко, Николай Илларионович | (1923-1945) | 227 |
| Сивков, Григорий Флегонтович | (род. 1921) | 247 |
| Степанищев, Михаил Тихонович | (1917-1946) | 234 |
| Степанян, Нельсон Георгиевич | (1913-1944) | 239 |
| Столяров, Николай Георгиевич | (1922-1993) | более 180 |
| Челноков, Николай Васильевич | (1906-1974) | 270 |
| Герои Советского Союза | ||
|---|---|---|
| Годы жизни | Боевых вылетов | |
| Абдиров, Нуркен | (1919-1942) | 16 |
| Аверьянов, Валентин Григорьевич | (1922-2007) | 192 |
| Баленко, Николай Филиппович | (1921-1994) | более 132 |
| Бибишев, Иван Фролович | (1921-1943) | 141 |
| Бородин, Алексей Иванович | (1917-1999) | более 60 |
| Быстров, Николай Игнатьевич | (1922-1994) | более 120 |
| Васильчук, Александр Дмитриевич | (1923-?) | 104 |
| Воронов, Виктор Фёдорович | (1914-1944) | более 81 |
| Герасимов, Сергей Дмитриевич | (1915-1944) | 93 |
| Горячев, Виктор Фёдорович | (1918-1944) | более 110 |
| Давыдов, Николай Сергеевич | (1921-1949) | более 187 |
| Драченко, Иван Григорьевич | (1922-1994) | 151 |
| Егорова, Анна Александровна | (род. 1916) | 277 |
| Емельяненко, Василий Борисович | (1912-2008) | более 88 |
| Ерашов, Иван Михайлович | (1911-1948) | более 94 |
| Заварыкин, Иван Александрович | (1916-1945) | более 104 |
| Землянский, Владимир Васильевич | (1906-1942) | 45 |
| Зуб, Николай Антонович | (1911-1943) | более 120 |
| Кадомцев, Анатолий Иванович | (1918-1944) | более 280 |
| Карабулин, Николай Михайлович | (1918-1943) | более 29 |
| Колодин, Андрей Иванович | (род. 1923) | 157 |
| Кузнецов, Георгий Андреевич | (1923-2008) | 122 |
| Левин, Борис Савельевич | (род. 1922) | 170 |
| Левин, Григорий Тимофеевич | (род. 1917) | 129 |
| Молозев, Виктор Фёдорович | (род. 1919) | 101 |
| Науменко, Иван Афанасьевич | (род. 1918) | более 81 |
| Оловянников, Николай Ефимович | (род. 1922) | более 100 |
| Пургин, Николай Иванович | (1923-2007) | 232 |
| Романов, Михаил Яковлевич | (род. 1922) | 129 |
| Соколов, Семён Никанорович | (1922-1998) | 119 |
| Сыченко, Петр Федорович | (1911-1969) | до 01.42 г 49 |
| Тарасов, Дмитрий Васильевич | (1919-1989) | 163 |
| Черкашин, Григорий Григорьевич | (род. 1921) | 240 |
| Чернец (Арсентьев), Иван Арсентьевич | (1920-1999) | более 105 |
| Шабельников, Иван Сергеевич | (1917-1947) | более 122 |
| Ширяев, Всеволод Александрович | (1911-1942) | неизвестно |
| Шумский, Константин Мефодьевич | (род. 1908) | более 112 |
| Яковлев, Александр Иванович | (1918-1989) | 167 |
| Яковлев, Алексей Александрович | (1923-1990) | 153 |
Дополнительно
- Выпускаются стендовые модели в масштабах 1:48 и 1:72.
- Выпущен авиасимулятор Ил-2 «Штурмовик» (Разработчик Maddox games, дистрибьютор 1С)
На вооружении
Государства в которых Ил-2 состоял на вооружении.
СССР
- ВВС Болгарии получили 120 боевых Ил-2 и 10 учебных Ил-2У в 1945 году. Самолёты использовались до 1954 года.
Чехословакия
- ВВС Чехословакии получили 33 боевых Ил-2 и 2 учебных Ил-2У. Самолёты использовались до 1949 года.
- ВВС Польши получили 250 штурмовиков Ил-2 между 1944 и 1946 годами. Все самолёты были сняты с вооружения в 1949 году.
- ВВС Монголии получили 71 штурмовиков Ил-2 1945. Все самолёты были сняты с вооружения в 1954 году
- ВВС Югославии получили 213 самолётов различных модификаций и эксплуатировали их до 1954 года.
Тактико-технические характеристики
Профили одноместного (слева) и двухместного (справа) Ил-2. Вид сверху.
Приведённые ниже характеристики соответствуют модификации Ил-2М3 :
Технические характеристики
- Экипаж : 2 человека
- Длина : 11,6 м
- Размах крыла : 14,6 м
- Высота : 4,2 м
- Площадь крыла: 38,5 м²
- Масса пустого: 4 360 кг
- Масса снаряжённого: 6 160 кг
- Масса максимальная взлётная: 6 380 кг
- Двигатели: : 1× жидкостного охлаждения V-образный 12 циллиндровый АМ-38Ф
- Тяга: 1× 1720 л.с. (1285 кВт)
Лётные характеристики
- Максимальная скорость :
414 км/ч
- на высоте 1220 м : 404 км/ч
- у земли : 386 км/ч
- Дальность полета: 720 км
- Длина разбега: 335 м (с 400 кг бомб)
- Скороподъёмность : 10,4 м/с
- Практический потолок : 5500 м 160 кг/м²
- Тяговооружённость : 0,21 кВт/кг
Вооружение
- Пушечно-пулемётное:
- 2× 23 мм пушки ВЯ-23 по 150 патронов на ствол
- 2× 7,62 мм пулемёта ШКАС по 750 патронов на ствол
- 1× 12,7 мм оборонительный пулемёт УБТ в задней кабине, 150 патронов
- до 600 кг бомб
- 4× РС-82 или РС-132
Сравнительная таблица тактико-технических характеристик различных модификаций
| ТТХ Ил-2 различных модификаций | |||||||
| Ил-2 (ЦКБ-55П) |
Ил-2 | Ил-2 (1942) |
Ил-2 КСС (Ил-2М3) |
Ил-2 (1944) |
Ил-2 НС-37 |
||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Технические характеристики | |||||||
| Экипаж | 1 (пилот) | 2 (пилот и стрелок) | |||||
| Длина , м | 11,6 | ||||||
| Размах крыла , м | 14,6 | ||||||
| Высота , м | 4,17 | ||||||
| Площадь крыла , м² | 38,5 | ||||||
| Масса пустого , кг | 3 990 | 4 261 | 4 525 | 4 360 | 4 525 | 4 625 | |
| Масса снаряжённого , кг | 5 310 | 5 788 | 6 060 | 6 160 | 6 360 | 6 160 | |
| Масса полезной нагрузки , кг | 1 320 | 1 527 | 1 535 | 1 800 | 1 835 | 1 535 | |
| Масса топлива , кг | 470 | 535 | |||||
«Всё было не так» – эта пометка А.И. Покрышкина на полях официозного издания «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне» стала приговором коммунистической пропаганде, которая почти полвека твердила о «превосходстве» краснозвездной авиации, «сбросившей гитлеровских стервятников с неба» и завоевавшей полное господство в воздухе.
Эта сенсационная книга, основанная не на агитках, а на достоверных источниках – боевой документации, подлинных материалах учета потерь, неподцензурных воспоминаниях фронтовиков, – не оставляет от сталинских мифов камня на камне. Проанализировав боевую работу советской и немецкой авиации (истребителей, пикировщиков, штурмовиков, бомбардировщиков), сравнив оперативное искусство и тактику, уровень квалификации командования и личного состава, а также ТТХ боевых самолетов СССР и Третьего Рейха, автор приходит к неутешительным, шокирующим выводам и отвечает на самые острые и горькие вопросы: почему наша авиация действовала гораздо менее эффективно, чем немецкая? По чьей вине «сталинские соколы» зачастую выглядели чуть ли не «мальчиками для битья»? Почему, имея подавляющее численное превосходство над Люфтваффе, советские ВВС добились куда мeньших успехов и понесли несравненно бoльшие потери?
6. ПОЧЕМУ «ЛЕТАЮЩИЕ ТАНКИ» ИЛ-2 НЕСЛИ КОЛОССАЛЬНЫЕ ПОТЕРИ?
Как уже отмечалось нами в первой части, степень эффективности действий войск, помимо прочего, определяется еще и уровнем понесенных ими потерь. Уже поэтому нельзя не обратить внимания на то, что ни один род авиации в советских ВВС не нес таких громадных (в относительном выражении) потерь, как авиация штурмовая. Так, в период с 22 июня 1941-го по 1 июля 1942-го один самолет-истребитель безвозвратно терялся по боевым причинам в среднем после 28 боевых вылетов, бомбардировщик – после 14, а штурмовик – после 13. В августе 1942-го – мае 1943-го на одну безвозвратную боевую потерю приходилось соответственно 69, 48 и 26 боевых вылетов, на 1 ноября 1944 г. – 127, 125 и 85, а в январе – августе 1945-го-194, 133 и 90 182 .
Если же отвлечься от средних цифр и посмотреть на безвозвратные боевые потери конкретных частей и соединений штурмовой авиации в конкретных операциях, то картина зачастую окажется гораздо худшей! Так, в июле – сентябре 1941 г. один Ил-2 терялся в среднем не в 13, а в 8-9 боевых вылетах, были и полки, где «горбатые» успевали слетать на боевые задания всего по 3-4 раза... В 874-м штурмовом авиаполку 267-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии Воронежского фронта в период с 27 июля по 18 сентября 1942 г. на одну боевую потерю Ил-2 приходилось не 26, а всего 9 боевых вылетов; в 945-м полку 206-й дивизии 8-й воздушной армии Сталинградского фронта с 13 октября по 22 декабря 1942-го – не 26, а 11; в 198-м полку 233-й дивизии 1-й воздушной армии Западного фронта в конце 1942-го летчик погибал в среднем уже после 8 боевых вылетов... В первые шесть дней Курской битвы (5-10 июля 1943 г.) во 2-й воздушной армии Воронежского фронта штурмовые авиачасти теряли один самолет в среднем опять-таки не в 26 (и тем более не в 85), а в 16-17 боевых вылетах, в 16-й воздушной армии Центрального фронта – в 13, 306-я штурмовая авиадивизия 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта (5-7 июля) – всего в 2,8, а 305-я – в 2,2! В 3-й воздушной армии 1-го Прибалтийского фронта летом 1944-го, в Витебско-Оршанской, Полоцкой, Режицко-Двинской и Шяуляйской операциях, на одну безвозвратную боевую потерю Ил-2 также приходилось не 85 (или около того), а только 36 боевых вылетов 183 .
Понять, насколько высок был уровень боевых потерь Ил-2, можно, сравнив его с уровнем боевых потерь основных немецких «самолетов поля боя» – пикирующих бомбардировщиков Ju87. Еще в середине 1943 г. этот последний был в несколько раз, временами на порядок меньше, чем у Ил-2! Если в штурмовых авиачастях 2-й воздушной армии в первую неделю Курской битвы один самолет терялся, как мы видели, в 16-17 боевых вылетах, то в сражавшихся на том же участке фронта 2-й и 77-й пикировочных эскадрах люфтваффе – только в 153! 184 Разрыв в несколько раз сохранялся тут в середине 1944-го: если в штурмовых авиачастях 3-й воздушной армии во время Белорусской стратегической операции на один безвозвратно потерянный по боевым причинам самолет приходилось 36 боевых вылетов, то во 2-й штурмовой эскадре люфтваффе во время немецко-румынского наступления под Яссами 30 мая – 8 июня 1944 г. – как минимум (sic!) 160... 185 И это при том, что интенсивность использования самолетов Ju87 была, как мы видели, не меньше, а больше, чем у Ил-2!
Подобный уровень боевых потерь не только укрепляет нас во мнении о недостаточно высокой эффективности действий советских штурмовиков, но и заставляет (вслед за немецкими экспертами) выделить в качестве еще одного фактора, снижавшего эту эффективность, результативное противодействие немецких зенитной артиллерии и истребительной авиации.
Заметим, что это противодействие не только выводило многие Ил-2 из игры еще до нанесения ими удара по цели. Под огнем немецких зениток менее эффективными становились и действия уцелевших штурмовиков. По свидетельству немецких экспертов-фронтовиков, в 1942-1945 гг. (особенно с конца 1943-го) огонь малокалиберной зенитной артиллерии «достаточно часто» вынуждал «илы» атаковать с б?льших, чем обычно, высот – а это снижало точность стрельбы и бомбометания 186 . Иногда же – несмотря на то, что «немецкие полевые командиры характеризуют личный состав советской штурмовой авиации как агрессивный, мужественный и упорный» 187 – ПВО вермахта вообще срывала выполнение «горбатыми» боевых заданий. Так, в 1941-м, наткнувшись на плотный зенитный огонь, Ил-2 «часто просто сбрасывали бомбы и уходили назад» 188 . В.Швабедиссен упоминает также о захваченном в 1942 или 1943 г. приказе командующего 16-й воздушной армией, который предписывал истребителям сопровождения «в случае невыполнения штурмовиками боевого задания открывать по ним огонь и принуждать к повторным атакам по наземным целям» 189 . Вне всякого сомнения, это стремление пилотов Ил-2 поскорее покинуть поле боя вызывалось убийственным зенитным огнем... Впрочем, сорвать выполнение боевого задания (правда, по оценке воевавшего в конце 1942-1945 гг. на Восточном фронте в 52-й и 53-й истребительных эскадрах В.Липферта, «не очень часто» 190) могли и немецкие истребители. Об одном таком случае сообщает и советский источник – рапорт ведущего группы «яков» 900-го истребительного авиаполка; согласно ему, 1 сентября 1944 г. в районе Шакяй (Литва), пятерка штурмовиков 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, увидев, что истребители сопровождения атакованы большой группой FW190, отказалась от атаки цели и ушла на свою территорию... 191 Из-за активности немецких истребителей в первые дни Курской битвы, 5-10 июля 1943 г., советскому командованию и самому пришлось применять Ил-2 «с небольшим напряжением». (И все равно к 11 июля 2-я воздушная армия Воронежского фронта лишилась – в основном от атак истребителей – 39% своих штурмовиков (107 машин из 276), а 16-я воздушная армия Центрального фронта уже к 10 июля потеряла 50% своих Ил-2 – 148 из 295 192 .)
Наконец, огромные потери консервировали охарактеризованную выше малую опытность летного состава советской штурмовой авиации по сравнению с немецкой.
Переходя к анализу причин непомерно высоких потерь Ил-2, зададимся прежде всего вопросом: как получилось, что столь низкую боевую живучесть продемонстрировал самолет, главным достоинством которого считалось и считается «надежное бронирование»? Напомним, что сам смысл создания Ил-2 С.В.Ильюшин видел именно в необходимости забронировать «все жизненные части» самолета-штурмовика 193 . Вся носовая и средняя часть фюзеляжа «ила» представляла собой единый бронекорпус, внутри которого размещались и мотор, и радиаторы, и бензо– и маслобаки, и летчик...
Никакого парадокса здесь, однако, нет. Начнем с того, что для 1941-1945 гг. расхваленное бронирование Ил-2 – задуманного все-таки в 1938-м – было уже недостаточным, ибо надежно защищало только от пуль винтовочного калибра. Между тем на всех немецких истребителях, применявшихся на советско-германском фронте, стояли авиационные пушки: на «Мессершмитт Bf109Е» – две 20-мм MGFF, на Bf109F – одна 15-мм MG151/15 или 20-мм MG151/20, на Bf109G – либо одна MG151/20, либо три таких пушки, либо одна 30-мм МК108, на Bf109К – одна MG151/20 или МК108, на «Фокке-Вульф FW190А» – либо две MG151/20 и две MGFF, либо четыре MG151/20. Замыкавшая бронекорпус Ил-2 сзади 12-мм поперечная плита (сразу за которой находились бензобак и летчик) даже 15-мм бронебойными снарядами пробивалась уже с 400 м – если они попадали в нее под углом не менее 50°. Со 100 м – если угол встречи с броней был не менее 60° – эту бронеплиту проламывали и 15-мм фугасные снаряды. А «мессершмитты», атакуя Ил-2, подходили к ним и на 50, и на 40 метров... Сбоку же летчик, баки и радиаторы были прикрыты всего лишь 6-мм броней, снизу – 4-мм; мотор был защищен лишь 4-мм бронекапотом (верхний лист которого с весны 1942 г. стал 5-мм). Уже с 400 м 15-мм бронебойные снаряды пронизывали 6-мм листы, даже если попадали в них под углом всего 20°! 15-мм фугасные на дистанции 100 м пробивали бортовую броню Ил-2 даже при угле встречи 30 градусов 194 .
А ведь на абсолютном большинстве «мессеров» – начиная с Bf109F-4, появившихся на советско-германском фронте уже в августе 41-го – и на всех «фоккерах» стояли не MG151/15, а гораздо более мощные MG151/20! 4-мм бронекапот «ила» уже с 600 м разворачивали, поражая мотор, даже их фугасные снаряды – да так, что диаметр пробоин доходил до 160 мм... В 6-мм верхней броне кабины летчика фугасные 20-мм снаряды делали пробоины диаметром 80-170 мм. А 4-мм пол кабины, по свидетельству немецкого аса Э.Хартманна, снаряды пушки MG151/20 при стрельбе в упор пронизывали, даже попадая в него под углом всего 10 градусов 195 .
Все эти обстоятельства (за исключением последнего) были выявлены в ходе полигонных испытаний, а также в результате обследования советскими специалистами поврежденных в бою бронекорпусов Ил-2. О том же свидетельствуют и фронтовики; так, факт раскалывания бронебойным снарядом «мессера» 12-мм задней бронеплиты «ила» зафиксирован в дневниковой записи воздушного стрелка 198-го штурмового авиаполка 233-й штурмовой авиадивизии 1-й воздушной армии Западного фронта Г.Доброва за 13 июля 1943 г. 196 . Бывший летчик той же части А.Н.Ефимов описывает ряд эпизодов, когда снаряды «мессершмиттов» и «фокке-вульфов» пронизывали бронекапот штурмовика и выводили из строя двигатель 197 . Поэтому высокие оценки бронирования Ил-2 – даже те, которые давались немецкими участниками войны 198 , – должны быть признаны по меньшей мере преувеличенными.
Но почему такие оценки все-таки давались? И как быть с указанием Р.Толивера и Т.Дж.Констебля на то, что немецкие летчики неоднократно наблюдали, как их снаряды отскакивают от бронекорпуса Ил-2? 199 Последнее вполне объяснимо: по-видимому, речь идет о случаях, когда угол встречи с броней оказывался слишком малым и снаряды рикошетировали. А таких случаев должно было быть немало. Ведь еще в 1942 – первой половине 1943 гг. (а именно к этому периоду относятся свидетельства, приводимые Толивером и Констеблем) «мессершмитты», как правило, атаковали Ил-2 сзади и немного сбоку – пытаясь поразить при этом мотор и летчика. В результате – судя по пробоинам в бронекорпусах Ил-2, списанных зимой 42-го – весной 43-го – угол между направлениями полета «ила» и «мессера» почти всегда не превышал 20 градусов 200 – так что от продольной брони Ил-2 снаряды действительно часто должны были отскакивать. Особенно от бронекапота с его плитами двойной кривизны; по-видимому, именно о таких случаях вспоминает ветеран 210-го штурмового авиаполка Г.Ф.Сивков: «Первое время при встречах с «илами» немцы били прямо по носовой части фюзеляжа. Некоторые расходовали весь боезапас, а штурмовик продолжал полет» 201 (приобретая, добавим, у врага репутацию «бетонного бомбардировщика» (Zementbomber) 202 и самого «трудносбиваемого» из советских самолетов). Скорее всего, именно после таких случаев в 54-й истребительной эскадре люфтваффе в 1941 г. и сложилось мнение о том, что Ил-2 «очень трудно сбить при атаке сзади из-за превосходного бронирования», а в 51-й (в ноябре 1941-го) – что 15-мм пушка MG151/15 малоэффективна против Ил-2 203 .
Но стоило только немецкому истребителю атаковать штурмовик под б?льшим углом к направлению его полета, т.е. зайти покруче сбоку – и броня «цементбомбера» переставала казаться неуязвимой... В этом, в частности, наглядно убедился 8 ноября 1941 г. обер-фельдфебель Г.Кайзер из III группы 77-й истребительной эскадры, действовавшей тогда в Крыму. После того как 7-го он не сумел сбить Ил-2, продемонстрировать ему эффективные приемы уничтожения штурмовиков взялся сам генерал-инспектор истребительной авиации люфтваффе полковник В.Мёльдерс. «Стремительный вираж, – вспоминает Кайзер, – и под углом 30° [а не 20° или меньше! – А.С. ] его очередь впивается в русский штурмовик в районе кабины. Неприятельский самолет тут же вспыхнул и упал. В следующий момент раздался его голос: «Видел, как я сделал это? Атакуй следующего!»
Я выполнил его прием, и Ил-2 врезался в землю. «Повтори!» Почти как в учебном бою: тот же заход на цель, короткая очередь, и третий штурмовик падает горящим» 204 .
То, что наилучшие результаты при атаках на Ил-2 дает заход сбоку со стрельбой по бортам кабины, выяснили в конце концов и пилоты 54-й истребительной эскадры 205 . Однако первоначальное разочарование, испытанное немецкими летчиками при ведении огня по Ил-2, было, по-видимому, слишком сильным. Только этим можно объяснить тот факт, что преувеличенные представления о неуязвимости «бетонного бомбардировщика» оказались весьма живучи и прочно закрепились в послевоенной зарубежной литературе.
Что же касается немецких зенитчиков, то они тоже били по Ил-2 не из пулеметов, а из 20– и 37-мм автоматических пушек, а, кроме того, их снаряды попадали в штурмовик, как правило, почти строго сбоку. Как показало обследование советскими специалистами бронекорпусов, поврежденных немецкими зенитками, угол встречи зенитного снаряда с броней «ила» в большинстве случаев составлял не менее 65-70° в горизонтальной плоскости и не менее 75-80° – в вертикальной 206 . Несомненно, именно поэтому снаряды зениток пробивали броню «горбатых» почти вдвое чаще, чем снаряды немецких истребителей 207 – атаковавших преимущественно сзади. (Сказывалось, конечно, и то, что немецкие зенитчики применяли, наряду с 20-мм, и 37-мм калибр.) Правда, воевавший в 504-м и 893-м штурмовых авиаполках И.И.Пстыго утверждает, что пронизать броню Ил-2 могли лишь бронебойные, но отнюдь не осколочные снаряды 20-мм зениток 208 . Однако В.И.Перов и О.В.Растренин, ссылаясь на результаты обследования поврежденных в бою бронекорпусов «илов», а также на результаты полигонных испытаний, указывают, что по своему поражающему действию снаряды 20-мм зенитных орудий практически ничем не отличались от снарядов 20-мм авиапушек 209 – а у последних, как мы видели, броню штурмовика проламывали и осколочно-фугасные боеприпасы. Эти же авторы приводят и фотоснимок пробоин, проделанных в бортовой броне Ил-2 осколочно-фугасным снарядом 20-мм зенитки. Так что утверждение И.И.Пстыго (как и утверждение В.Швабедиссена о том, что броня Ил-2 «выдерживала попадание малокалиберных зенитных снарядов» 210) может считаться верным только для тех случаев, когда угол встречи зенитного снаряда с броней оказывался слишком малым. Правда, случаи такие были отнюдь не единичны. Их наблюдал, например, прикрывавший весной 1945 г. Ил-2 над Данцигом летчик 12-го истребительного авиаполка ВВС ВМФ В.А.Тихомиров; по-видимому, именно такой случай наблюдал в октябре 1941 г., во время удара Ил-2 по аэродрому Молвотицы южнее Демянска, и немецкий военный врач Х.Киллиан: «Артиллеристы палят из пушек трассирующими снарядами малого калибра, снаряды попадают в цель, но отлетают в стороны. Это хорошо видно» 211 .
В общем, бронирование Ил-2 могло выручить его лишь при попадании снаряда в бронеплиту под очень малым углом. Правда, бронекорпус – не разрушавшийся при вынужденной посадке «на брюхо» – спас жизнь многим летчикам сбитых штурмовиков, но это уже другой вопрос – о потерях летчиков. А.Н.Ефимов отмечает также «успокаивающее» психологическое воздействие бронирования на пилота: «[...] Чувствуешь себя отгороженным от всех опасностей. Впечатление надежности кабины и самолета не покидало и в полете. Весь лик машины вызывал боевой подъем, помогал подавлять чувство опасности под огнем противника» 212 . Последнее, несомненно, должно было повышать эффективность действий пилота при атаке цели. Однако и это не может заслонить тот факт, что броня Ил-2 не была надежной защитой от огня немецких истребителей и зенитных орудий.
Впрочем, будь даже эта броня непробиваемой, ее все равно обесценивало бы то обстоятельство, что «летающий танк» был чуть ли не наполовину деревянным. Из-за нехватки алюминия вся хвостовая часть фюзеляжа Ил-2 с килем, а у машин выпуска 1942 – начала 1944 г. еще и обшивка (а иногда и силовой набор, за исключением лонжеронов) консолей крыла 213 были выполнены из дерева – и отличались поэтому низкой стойкостью к попаданиям снарядов. «Если снаряд «Эрликона» попадал в Ил-2 с металлическим крылом, – свидетельствует Г.Ф.Сивков, – он делал пробоину диаметром до 200 мм с рваными краями. Самолет при этом продолжал спокойный полет. Если такой снаряд попадал в деревянное крыло, разрушалось до 30% обшивки и сразу возникал сильный крен. С трудом можно было удержать машину в горизонтальном полете» 214 . А деревянную хвостовую часть фюзеляжа «ила» 20-мм зенитные снаряды часто «буквально перепиливали» пополам 215 . Именно по деревянным частям штурмовика – стремясь «отбить хвост и плоскости» – били из пушек и многие немецкие летчики-истребители. Так, в 54-й истребительной эскадре люфтваффе пришли к выводу о том, что наилучшие результаты в борьбе с Ил-2 (наряду со стрельбой по бортам кабины) дает ведение огня сверху по крыльям. А в 1944-м ее FW190 старались бить по деревянному фюзеляжу «илов» 216 .
В этой связи следует остановиться на значении такого – едва ли не чаще всего прославляемого в отечественной литературе – качества Ил-2, как высокая живучесть конструкции. Действительно, ильюшинский штурмовик мог, судя по всему, выдержать больше попаданий пуль и снарядов, нежели другой самолет таких же размеров и с такой же полудеревянной конструкцией. Именно этой хорошей для полудеревянного самолета общей живучестью конструкции (а не мифическим «сильным бронированием») надо, в частности, объяснить утверждение бывшего командира 9-й зенитно-артиллерийской дивизии вермахта В.Пикерта о нечувствительности Ил-2 к попаданиям бронебойных снарядов 20– и 37-мм зениток 217 . Но по сравнению с цельнометаллическими машинами живучесть «горбатого» следует признать все-таки недостаточной.
Сами же громадные потери Ил-2 (живучесть конструкции которых, подчеркнем еще раз, в литературе сильно преувеличена) следует объяснить прежде всего спецификой боевого применения этих штурмовиков. В отличие от бомбардировщиков и истребителей, они работали исключительно с малых высот – а значит, чаще и дольше, чем другие самолеты, находились в сфере действительного огня малокалиберной зенитной артиллерии немцев – этого очень эффективного и многочисленного средства поражения. Именно зенитный огонь погубил б?льшую часть потерянных по боевым причинам Ил-2. Если учесть только те «илы», о которых точно известно, что их уничтожили зенитки или истребители, то в 1941 г. доля жертв зенитного огня составляла среди них 68,2% (101 самолет из 148), в 1942-м – 54,6% (203 из 372), в 1943-м – 57,4% (1468 из 2558), в 1944-м – 67,2% (1859 из 2741), а в январе – апреле 1945-го – 74% (1048 из 1417) 218 . (Заметим, что в 1943-м-1945-м – в период общего отступления противника – точно известными были причины гибели уже подавляющего большинства сбитых штурмовиков.)
Чрезвычайная опасность, которую представляли для Ил-2 немецкие малокалиберные зенитки, была обусловлена, во-первых, совершенством материальной части этого оружия. Конструкция зенитных установок позволяла очень быстро маневрировать траекториями в вертикальной и горизонтальной плоскостях; каждое орудие было оснащено прибором управления артиллерийским зенитным огнем, который выдавал поправки на скорость и курс самолета; трассирующие снаряды облегчали корректировку огня. Наконец, немецкие зенитки обладали высокой скорострельностью; так, 37-мм установка Flak36 выпускала 188 снарядов в минуту, а 20-мм Flak38 – 480 219 . Во-вторых, насыщенность этими средствами войск и ПВО тыловых объектов у немцев была очень высокой. Количество стволов, прикрывавших объекты ударов Ил-2, непрерывно возрастало, и в начале 1945 г. по штурмовику, работающему в полосе немецкого укрепленного района, в секунду (!) могло выпускаться уже до 200-250 20– и 37-мм снарядов (а также до 8000-9000 13,1-мм пуль крупнокалиберных зенитных пулеметов) 220 . А ведь штурмовики находились над полем боя в среднем по 10-15-20 минут... В-третьих, сказывалась высокая стрелково-артиллерийская и тактическая выучка немецких зенитчиков. Первый прицельный выстрел малокалиберная зенитная батарея была готова дать уже через 20 секунд после обнаружения советских самолетов; поправки на изменение курса Ил-2, угла их пикирования, скорости, дальности до цели немцы вводили в течение 2-3 секунд 221 . Применявшаяся ими концентрация огня нескольких орудий по одной цели также увеличивала вероятность поражения штурмовика – особенно, если огонь сосредоточивался по точке, через которую, становясь в «круг», последовательно проходили все атакующие «илы»... Неудивительно, что, по свидетельству бывшего летчика 140-го гвардейского штурмового авиаполка 8-й гвардейской штурмовой авиадивизии Н.Т.Полукарова, его Ил-2 в среднем в каждом четвертом боевом вылете получал хотя бы одно прямое попадание малокалиберного зенитного снаряда. В 3-й воздушной армии 1-го Прибалтийского фронта в июне – июле 1944 г., в Витебско-Оршанской, Полоцкой, Режицко-Двинской и Шяуляйской операциях на один поврежденный зенитками штурмовик приходилось всего 2-3 боевых вылета. А в ходе ударов флотских Ил-2 по военно-морским базам или конвоям в море немецкие зенитчики сбивали примерно 20% атакующих штурмовиков и наносили повреждения еще 35-40 процентам! 222
В первой половине войны на величине потерь штурмовиков от зенитного огня сказывалась и применявшаяся ими тактика. Так, в 1941 г. они демонстрировали общее для всей тогдашней советской ударной авиации пренебрежение противозенитными маневрами – совершенно не пытаясь уклониться от трасс и разрывов снарядов. (Генерал-майор люфтваффе К.Уэбе объяснял это плохой маневренностью Ил-2 223 , но дело явно было в ином – в слабой подготовке советских летчиков и (или) отсутствии у них боевого опыта. Ведь впоследствии даже двухместные «илы» – чья маневренность была хуже, чем у одноместных выпуска 1941 г., – маневрировали в такой ситуации весьма активно.) Подобное поведение над целью, подчеркивали немцы, «приводило к исключительно большим потерям» 224 .
Правда, в 1941-1942 гг. Ил-2 часто подходили к цели на сверхмалой высоте. Это должно было затруднить немецким зенитчикам как обнаружение «горбатых» – до последнего момента не видимых за стеной леса или складками местности, – так и их поражение (из-за слишком большого углового перемещения цели). Однако, отмечалось в директиве командующего ВВС Красной Армии А.А.Новикова от 22 августа 1942 г., противник все же сумел организовать «эффективное противодействие с земли нашим ударам с бреющего полета. На вероятных направлениях полета самолетов Ил-2 создаются мощные завесы зенитного огня, для чего используются все виды оружия, вплоть до минометов, огнеметов, фугасов, танковых и противотанковых пушек, в результате чего наши штурмовики несут значительные потери» 225 .
С 1942 г., летая на средних или малых высотах, пилоты Ил-2 стали применять рысканье по курсу, скольжение (т.е. боковое смещение самолета) и другие виды противозенитного маневра – выполнявшиеся и всей группой, и каждым самолетом в отдельности. Однако при этом изменялись либо один, либо два параметра полета (например, только курс или курс и высота), тогда как для надежного уклонения от снарядов требовалось одновременно изменять три параметра – и курс, и высоту, и скорость (изменение, например, одного только курса немецкие зенитчики быстро учитывали и корректировали свои трассы). А это, в свою очередь, требовало хорошей выучки пилотов, хорошей групповой слетанности – того, что в советской штурмовой авиации встречалось нечасто. Кроме того, немцы могли парировать противозенитный маневр «горбатых» постановкой заградительного огня... Более надежным способом снизить потери Ил-2 от зенитного огня было подавлять зенитки – перед или одновременно со штурмовкой объекта. Но этим, как мы видели, еще в первой половине 1943 г. пренебрегали – и только потом стали практиковать и постоянное выделение для этой цели специально натренированных экипажей и нанесение удара по зениткам силами трети, половины, а то и всей группы. Даже если орудия и не удавалось при этом уничтожить, огонь их становился менее прицельным, а то и совсем прекращался. «Когда штурмовик пикировал на зенитную батарею, – свидетельствует И.И.Пстыго, – ни одна из них не выдерживала нервного напряжения и еще до открытия самолетом огня весь расчет разбегался в укрытия. [...] Не помню и не слышал, чтобы такой поединок хоть раз выиграли зенитчики» 226 . Эффективный огонь при такой тактике штурмовиков зенитки открывали только в момент ухода «горбатых» от цели...
Тем не менее – как мы видели выше – потери Ил-2 от зенитного огня (в абсолютном исчислении) все возрастали: на фронте применялось все больше и больше этих самолетов, а значит, у немецких зенитчиков появлялось все больше и больше целей. Из-за этого и общая величина боевых потерь штурмовиков в 1943-1945 гг. оставалась примерно на одном уровне или даже возрастала: в 1943-м по боевым причинам ВВС Красной Армии потеряли 3515 этих машин, в 1944-м – 3344 (а по данным В.И.Алексеенко – 3722), в январе – апреле 1945-го – 1691 227 (т.е. за весь год при той же напряженности боевых действий могло бы быть потеряно до 5000 Ил-2). И отмеченное выше увеличение числа боевых вылетов, приходящихся на одну боевую потерю Ил-2, достигалось только за счет значительного возрастания численности советской штурмовой авиации (а также, возможно, за счет некоторого увеличения интенсивности ее использования, т.е. увеличения количества боевых вылетов на один самолет) 228 .
Большинство потерянных в годы войны по боевым причинам Ил-2 уничтожили зенитки, но в 1941-1942 гг. б?льшую часть безвозвратных боевых потерь (в среднем около 60%) «горбатым» наносили истребители 229 . В 1943-м жертвами истребителей стали уже лишь 42,6% тех Ил-2, о которых было точно известно, кто их уничтожил (1090 самолетов из 2558), в 1944-м – 32, 2% (882 из 2741), а в январе – апреле 1945-го – 26% (369 из 1417) 230 . Уменьшение потерь Ил-2 от истребителей после 1942 года у нас традиционно связывали прежде всего с осуществленной осенью 42-го переделкой «горбатого» из одноместного в двухместный. Конечно, установка кабины воздушного стрелка, прикрывавшего самолет сзади огнем 12,7-мм пулемета УБТ, увеличила шансы Ил-2 в схватках с «мессершмиттами» и «фокке-вульфами». Как показали теоретические расчеты и полигонные испытания, вероятность сбития одноместного Ил-2 в одной атаке сзади истребителем Bf109G-2 (с тремя огневыми точками) составляла 51%, а «пятиточечным» Bf109G-2/R6-75%. Для двухместного же штурмовика эта вероятность уменьшалась соответственно до 38% и 65% (во всех случаях принималось, что немецкий летчик обладает отличной летной и стрелковой подготовкой, а штурмовик не совершает никакого противоистребительного маневра – так что в реальном бою все указанные цифры должны были быть несколько меньшими) 231 . Однако из приведенных выше цифр видно, что снижение доли жертв истребителей в боевых безвозвратных потерях Ил-2 продолжалось и в 1944-1945 гг., когда оборонительное вооружение «горбатого» уже не усиливалось (снова подчеркнем, что в конце войны точно известными становились обстоятельства гибели уже абсолютного большинства потерянных штурмовиков). Значит, дело было не в появлении на Ил-2 воздушного стрелка (или, вернее, не только в этом).
Последнее, впрочем, неудивительно. Нельзя забывать, что повышение оборонительных возможностей Ил-2 было в значительной степени нейтрализовано ростом огневой мощи немецких истребителей. Той же осенью 1942 г., одновременно с двухместными «илами», на советско-германском фронте появились «убийцы» FW190, имевшие целых шесть огневых точек (в том числе четыре – против одной, редко трех на Bf109 – пушки); в 1943-м на «фоккерах» летали уже около 40% противостоявших советским ВВС истребительных групп люфтваффе, а в 1944-м – около 25% 232 . Сбить двухместный Ил-2 в первой же атаке сзади применявшиеся в 1943 г. FW190А-4 и А-5 могли с вероятностью 63%, т.е. с большей, чем преобладавшие до этого у немцев «трехточечные» Bf109 – одноместный! А Bf109G-6, которые осенью 1943-го вытеснили машины модификации G-2 и на которых оба 7,92-мм пулемета были заменены на 13,1-мм – с вероятностью 54% 233 . В дальнейшем вооружение немецких истребителей усилилось еще больше: летом 1944 г. на Восточном фронте появились FW190А-8 с 13,1-мм пулеметами вместо 7,92-мм, а часть Bf109G-6 и новых Bf109G-14 вместо 20-мм пушки стала получать 30-мм.
Кроме того, мощное оборонительное вооружение двухместного Ил-2 часто было нельзя эффективно использовать.
Во-первых, сказывалась не слишком удачная конструкция задней стрелковой точки, которая была спроектирована наспех. Кабина стрелка «оказалась тесной и затрудняла его движения, что отрицательно сказывалось на эффективности ведения воздушного боя» 234 . А пулемету УБТ в спешке не смогли обеспечить достаточные углы обстрела. В частности, стрелок практически не мог оборонять нижнюю полусферу – что быстро учли немецкие летчики, перешедшие к атакам на «илы» снизу. Другие стали заходить сбоку (ведь углы обстрела УБТ в горизонтальной плоскости составляли всего 35° вправо от оси самолета и 28° – влево); третьи – сверху: угол возвышения УБТ на двухместном Ил-2 также был недостаточен... 235
Во-вторых, часто подводил и сам УБТ. По воспоминаниям бывшего воздушного стрелка 43-го гвардейского штурмового авиаполка Г.А.Литвина, его заклинивало почти в каждом боевом вылете, особенно при стрельбе длинными очередями; то, что «отказов у УБТ было много», подтверждает и летавший стрелком в 109-м гвардейском штурмовом В.В.Усов, а В.М.Местер из 92-го гвардейского штурмового свидетельствует, что самой ценной для стрелка Ил-2 вещью был гильзоизвлекатель 236 .
Наконец, посредственной была подготовка воздушных стрелков. Их подготовку организовали с опозданием – уже после начала выпуска двухместных штурмовиков, – и в 1943 г. в стрелки Ил-2 направляли чуть ли не первых попавшихся красноармейцев. «Первое время, – вспоминает ветеран 210-го штурмового авиаполка В.С.Фролов, – в полки прибывали абсолютно не подготовленные ребята, которых сажали за пулемет и отправляли в боевой полет. Многие из них не выдерживали резких маневров штурмовика во время полета [заметим, что возникавшие при этом перегрузки в кабине стрелка ощущались сильнее, чем в кабине пилота. – А.С. ]. Некоторые, ведя огонь по противнику, перебивали киль или стабилизатор своего самолета и погибали вместе с летчиком» 237 . Школы, которые должны были готовить стрелков, эту подготовку фактически саботировали. Так, в 1943-м выпускники этих школ плохо знали и теорию стрельбы и материальную часть пулемета УБТ (часто, напомним, дававшего отказы), в воздухе не только ни разу не стреляли, но ни разу и не были (37 «стрелков», прибывшие в марте 1943 г. из 2-й Ленинградской школы техников авиавооружения в 17-ю воздушную армию Юго-Западного фронта, «самолет Ил-2 увидели только по прибытии на фронт», а некоторые из присланных той же школой в июне в штурмовые авиачасти 15-й воздушной армии Брянского фронта, не знали, что такое острый, прямой и тупой углы и «не имели понятия о перпендикулярах) 238 . Отношение к подготовке этих членов экипажа штурмовика было поистине вредительским даже в конце войны! Еще в 1944 г. их «нигде не обучали» осмотрительности в воздухе 239 , а в Троицкой «школе» воздушных стрелков еще в конце 44-го не учили вообще! «В этой школе, – свидетельствует выпущенный оттуда в 92-й гвардейский штурмовой авиаполк в декабре 1944 г. В.М.Местер, – я пробыл меньше месяца, из которых десять дней мы были на сельхозработах в Казахстане, а десять – по картинке изучали пулемет ШКАС [у стрелка Ил-2, напомним, был УБТ. – А.С. ]. Самих пулеметов не было, не говоря уже о стрельбах. Через 20 дней в звании «рядовой» мы своим ходом пошли на фронт» 240 . Из доклада заместителя командира 7-го гвардейского штурмового авиаполка гвардии майора Гудименко от 27 июня 1945 г. о боевой работе части в Великую Отечественную можно заключить, что и там до конца войны «стрелки авиавооружения не подбирались соответствующим образом, в результате в полк прибывали на пополнение люди из штрафных рот, других частей, откуда их отправляли как крайне недисциплинированных, и т.д.» 241 .
А временами двухместные «илы» вынуждены были летать вообще без стрелков: этих последних выбывало из строя больше, чем летчиков, и, например, в 92-м гвардейском штурмовом авиаполку 4-й гвардейской штурмовой авиадивизии 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта даже в 1945 г. бывали дни, когда «на шестерку был только один стрелок» 242 .
В итоге (как показывают «оценки, основанные на теории воздушной стрельбы и полигонных испытаний эффективности действия германского стрелково-пушечного вооружения по штурмовику Ил-2») в период с конца 1942 г. до осени 1943-го вероятность сбития стрелком Ил-2 немецкого истребителя была в среднем меньше вероятности сбития этим истребителем (Bf109G-2, Bf109G-2/R-6 или FW190A-4) самого «ила» в первой же атаке из задней полусферы: на дистанции 100 м – примерно в 1,6 раза, со 150 м – примерно в 3,4 раза, с 200 м – примерно в 4,3 раза, а с 250 м – примерно в 4 раза. А осенью 1943-го (когда основными истребителями люфтваффе на Восточном фронте стали Bf109G-6 и почти не отличавшиеся от машин модификации А-4 FW190A-5) этот разрыв между теоретическими шансами стрелка Ил-2 и немецкого летчика-истребителя увеличился в среднем соответственно примерно до 3,7; 3,9; 4,5 и 4,9 раза 243 . По-видимому, примерно в такой же степени различались шансы и в реальных боях. При расчетах принималось, что немец обладает отличной летной и стрелковой выучкой, а «ил» не совершает противоистребительного маневра – но ведь, с другой стороны, на фронте среди стрелков Ил-2 было много «абсолютно не подготовленных ребят», а их УБТ часто заклинивало...
Что же тогда сыграло решающую роль в снижении потерь Ил-2 от истребителей? В.И.Перов и О.В.Растренин (а также В.Швабедиссен) указывают, в частности, на уменьшение численности немецкой истребительной авиации на советско-германском фронте 244 . Но изменение этой численности не всегда коррелируется с изменением удельного веса жертв истребителей в боевых безвозвратных потерях Ил-2. В 1941 г. среднемесячное количество действовавших на советско-германском фронте групп одномоторных истребителей люфтваффе равнялось примерно 18; в 1942-м – примерно 15,5; в 1943-м – примерно 12,4; в 1944-м – примерно 10,5 245 . При этом в 44-м у немцев увеличилось количество штурмовых групп, оснащенных самолетами FW190F, которые могли действовать и как истребители. Правда, поиск и уничтожение советских самолетов не являлись для них главной задачей, и лишь после нанесения бомбоштурмовых ударов они могли атаковать встретившиеся им Ил-2. Однако групп FW190F на советско-германском фронте уже к июню 1944 г. действовало целых восемь 246 , и, как представляется, две-три истребительные они заменяли вполне. А в январе – феврале 1945-го увеличилось и число истребительных групп, действовавших против советских ВВС 247 . Таким образом, реальное сокращение численности истребителей люфтваффе на Востоке имело место только в 1942-1943 гг. Однако в 42-м доля жертв истребителей в боевых безвозвратных потерях Ил-2 не уменьшилась! А в 1944-1945 гг., наоборот, непрерывно уменьшалась!
По-видимому, уровень потерь Ил-2 от истребителей определялся прежде всего двумя другими факторами (также упоминаемыми В.И.Перовым и О.В.Растрениным 248):
а) степенью эффективности действий советских истребителей сопровождения и
б) степенью эффективности оборонительной тактики штурмовиков (сильно зависевшей, в свою очередь, от уровня выучки летчиков).
В самом деле, истребительным прикрытием Ил-2 в 1941-1942 гг. часто не обеспечивались – а если это прикрытие и было, то часто бросало своих подопечных, увлекаясь боем с «мессершмиттами» или спасаясь от зениток, прикрывавших объект штурмового удара 249 . Не лучше действовали истребители сопровождения и в первой половине 1943-го. Во-первых, как отмечалось в директиве командующего ВВС Красной Армии от 7 июля 1943 г., тогда еще было «недостаточно» отработано взаимодействие между ними и прикрываемыми ими ударными самолетами. Оно, указывалось в директиве, «организуется часто лишь на один вылет, а не на весь период боя или операции, вследствие чего взаимодействующие между собой части не всегда имеют возможность тщательно согласовать все необходимые вопросы и приобрести навыки в совместных действиях в течение длительного отрезка времени. Это приводит к разрозненным действиям авиации, к сужению их эффективности и излишним потерям» 250 . Иногда вылетевшие с разных аэродромов штурмовики и истребители сопровождения не могли найти друг друга; по свидетельствам А.Н.Ефимова, истребители сопровождения в 1943 г. часто теряли своих подопечных и на маршруте... Во-вторых, советские истребители сопровождения по-прежнему действовали тактически неграмотно. «При встречах с противником», констатировалось в директиве от 7 июля 1943 г., они «легко ввязываются с ними [так в тексте. – А.С. ] в бой, отрываясь от прикрываемых групп и часто теряют их» 251 . Над целью они тоже часто бросали своих подопечных и уходили на высоту (где было безопаснее от зенитного огня) – а ведь штурмовик особенно нуждался в прикрытии именно в момент выхода из атаки (когда следующий за ним в строю был занят нанесением удара и хвост предыдущего прикрыть не мог)... Наконец, количество «ястребков», выделявшихся тогда для сопровождения Ил-2, также было недостаточным – во всяком случае, для того, чтобы успешно отражать атаки опытных немецких летчиков 43-го года.
В итоге еще летом 1943-го не редкостью были случаи разгрома немецкими истребителями целых групп двухместных (!) Ил-2. Так, в первый день Курской битвы, 5 июля 1943 г. «мессершмиттам» удалось отколоть истребители сопровождения от трех шестерок 175-го штурмового авиаполка 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта – после чего сбить 8 из 17 двухместных «илов». Увлекшись воздушным боем, оставили своих подопечных и Ла-5, сопровождавшие две восьмерки 237-го штурмового авиаполка 305-й штурмовой авиадивизии той же армии. Итогом стало уничтожение «мессерами» 9 (в том числе восьми двухместных) из 16 Ил-2. А в одном из воздушных боев 7 июля, из-за того что истребители сопровождения «не принимали надлежащих мер по отражению противника», FW190 сбили 5 из 7 штурмовиков 874-го полка 299-й дивизии 16-й воздушной армии Центрального фронта (в том числе как минимум три двухместных)... 252
А вот после Курской битвы истребительное прикрытие стало чаще эшелонировать свои силы – так, что в то время как одни вели активный воздушный бой с атакующими группу «мессерами» или «фоккерами», другие постоянно находились рядом с прикрываемыми штурмовиками. Прорваться к «горбатым» и обстрелять их врагу стало значительно сложнее... Именно так действовали, например, «яки» 900-го истребительного авиаполка, прикрывая летом – осенью 1944 г., во время Витебско-Оршанской, Минской, Вильнюсской, Каунасской и Гольдапской (Гумбиненской) операций, штурмовики 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта. Результатом их тактически грамотных действий стало практически полное отсутствие у сопровождавшихся ими Ил-2 потерь в многочисленных боях с Bf109 и FW190 253 (следует, правда, отметить, что б?льшая часть последних принадлежала, видимо, к штурмовым группам, чьим летчикам было труднее вести борьбу с советскими самолетами, чем настоящим истребителям). Иногда – по крайней мере, в 5-й и 17-й воздушных армиях соответственно 2-го и 3-го Украинских фронтов – наряду с группами «свободного боя» и непосредственного прикрытия выделялась еще и высылавшаяся вперед группа расчистки воздушного пространства (подобная тем, что так эффективно работали у немцев во время операции «Цитадель»). «Взаимодействие истребителей и штурмовиков, – признает и В.Швабедиссен, – постоянно росло, поэтому примерно с конца 1944 г. действия штурмовиков стали намного эффективнее» 254 .
В свою очередь, за промахи истребителей сопровождения Ил-2 даже в самом конце войны могли заплатить очень дорого. Так, еще 20 марта 1945 г., в начале Венской операции, начальник связи 3-го гвардейского истребительного авиакорпуса Ф.М.Смольников наблюдал, как, воспользовавшись ослаблением бдительности прикрытия, «налетевшие сзади» FW190 сбили сразу два «ила» из 5-го штурмового авиакорпуса 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта 255 . Не помогли, как видим, ни прикрывавшие Ил-2 сзади пулеметы УБТ, ни то, что атаковавшие «фоккеры» были не истребителями, а штурмовиками... Истребители, сопровождавшие в 1944-1945 гг. «илы» 953-го штурмового авиаполка 311-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта, «частенько» бросали штурмовики на обратном пути от цели – из-за чего те, даже переходя на бреющий полет, «несли потери от истребителей» противника 256 . Здесь, правда, сказывался, по-видимому, малый запас горючего советских «ястребков»...
Что же касается оборонительной тактики Ил-2, то в 1941-1942 гг. ее отличали пассивность, нежелание принимать бой с атакующими истребителями, используя маневр и огонь крыльевого оружия (напомним, что задней стрелковой точки на «горбатых» тогда не было). Так, летчики 77-й пикировочной эскадры люфтваффе Г.Пабст и Э.Штолль-Берберих не раз наблюдали в 41-м, как атакованные «мессершмиттами» Ил-2 «упорно оставались на боевом курсе, не предпринимая никаких оборонительных маневров и не пытаясь уйти, иногда до полного уничтожения своей группы» 257 . Судя по всему, эти штурмовики летели к цели; будучи же (что случалось чаще) атакованы после нанесения удара, «горбатые» пытались уйти на повышенной скорости. При этом они, как правило, прижимались к самой земле (а в 41-м и к цели предпочитали идти на бреющем). Ведь заметить летящий на высоте всего 5-25 м и сливающийся поэтому с фоном местности темно-зеленый штурмовик летчику-истребителю было непросто; пикировать на него было опасно (после сближения на дистанцию эффективного огня и стрельбы могло не хватить запаса высоты для выхода из пике); нельзя было и зайти снизу...
Однако в состязании с хорошо подготовленными немецкими летчиками бреющий полет, похоже, помогал слабо. «На наших глазах, – вспоминал о подобных случаях в начале войны на Южном фронте служивший тогда начальником разведки в 641-м артиллерийском полку РГК О.Д.Казачковский, – изящные, тонкие истребители [...] легко догоняют и сбивают летящие над нами самолеты. [...] Потом такое же повторяется, и не раз. [...] Это немецкие «мессершмитты» сбивают наших штурмовиков ИЛ-2» 258 . По свидетельству фронтового летчика А.Г.Наконечникова, во время летних боев 1942 года на Сталинградском направлении штурмовики, которые «бежали с поля боя на бреющей высоте», «несли колоссальные потери, нередко теряя целые группы» 259 . (Правда, на фоне южнорусской степи были хорошо видны и самолеты, летящие на бреющем, а плоский рельеф местности облегчал «мессерам» преследование «илов» на той же сверхмалой высоте. Но, с другой стороны, эти же однообразный ландшафт и плоский рельеф затрудняли немцам определение высоты – точно так же, как при полете над водной гладью, – и, следовательно, увеличивали риск врезаться при атаке в землю...)
Вообще, попытка уйти от истребителей зачастую не только не улучшала положение «горбатых» (скорость Bf109 все равно была намного больше), но и ухудшала его. Ведь полеты на максимальной скорости ни в летных школах, ни в запасных полках не практиковались – и штурмовики, ведомые молодыми летчиками, неизбежно отставали от группы. А отставшие были обречены: враг набрасывался на них в первую очередь, а другие «илы» помощи им оказать уже не могли...
Но для того, чтобы принять бой, пилотам одноместных штурмовиков опять-таки не хватало выучки. Поскольку по летным данным Ил-2 безнадежно уступали истребителям, добиться какого-либо успеха в бою с последними они могли, только взаимодействуя друг с другом. А для этого «горбатые» должны были лететь в более или менее плотном строю. Тогда – зная, что с других направлений он прикрыт соседними самолетами – тот или иной пилот мог довернуть на проносящийся рядом «мессершмитт» и обстрелять его из крыльевых пушек и пулеметов (срывая тем самым, может быть, атаку на соседа...). Но сохранение плотного боевого порядка требовало хорошей групповой слетанности! В 1941 г. в штурмовых авиаполках было сравнительно немало пилотов с более или менее приличным летным опытом – но и тогда попытки сражаться с «мессерами» (маневрируя в строю «фронт») оказывались безуспешными. А в 1942-м большинство летчиков-штурмовиков составляла, как мы видели, молодежь, которую не научили летать в строю ни в школе, ни в запасном полку. Многие не владели как следует даже индивидуальной техникой пилотирования! В результате боевой порядок («клин звена» или же «пеленг звеньев») растягивался, а после первого же захода на цель, после разворота на 180°, и вовсе исчезал: «я туда, а он сюда, и я его больше не видел»... 260 От цели уходил уже не «пеленг звеньев», а растянутая «цепочка» отдельно летящих самолетов – не могущих поддерживать какое-либо огневое взаимодействие. Такие отдельные самолеты «мессершмитты» легко сбивали, вклиниваясь в промежутки между ними. Разрозненность группы штурмовиков затрудняла и прикрытие ее истребителями сопровождения (если таковые были).
Правда, в конце 1942 г. для выполнения атак «горбатые» повсеместно стали использовать более простой боевой порядок – «круг самолетов». В нем каждому пилоту надо было сохранять свое место только относительно самолета, летящего впереди (тогда как при атаке из «пеленга звеньев» – еще и относительно летящих справа и слева). Вместо резкого разворота на 180° для нового захода на цель теперь выполнялся плавный разворот на 360°. Поэтому в ходе удара строй стало сохранять легче. Однако штурмовик, выходящий из атаки, по-прежнему оказывался беззащитным: летящий сзади в этот момент начинал атаковать цель и, соответственно, переставал прикрывать хвост идущей перед ним машины. Осталась и проблема сохранения строя при уходе от цели...
Кроме того, до конца 1942 г. летчики-штурмовики не располагали и какими-либо наставлениями по тактике боя одноместных Ил-2 с Bf109. Только в сентябре 42-го командование ВВС Красной Армии рекомендовало здесь ряд приемов. Предлагалось, например, строить «оборонительный круг», где хвост каждого штурмовика прикрывался огнем пушек и пулеметов летящего следом. При этом, доворачивая по курсу, приподнимая или опуская нос самолета, пилоты «илов» могли отгонять огнем и истребители, приближающиеся к «кругу». При уходе от цели рекомендовали применять такой противоистребительный маневр как «змейка», т.е. уходить по волнообразной траектории, попеременно закладывая то правый, то левый вираж. Это затрудняло немецким летчикам прицеливание: ведь постоянно изменялись и курс и угловая скорость цели. Кроме того, уходя «змейкой», пилот штурмовика мог лучше, чем летя по прямой, просматривать заднюю полусферу (у одноместного Ил-2 был очень плохой обзор назад; его обеспечивали лишь два «окошечка», которые, по свидетельству Г.Ф.Сивкова, «всегда были чем-нибудь замазаны» 261). Большим группам штурмовиков можно было применять «ножницы», т.е. уходить двумя «змейками», разнесенными по высоте на несколько десятков метров и не совпадающими друг с другом по фазам виражей – так, что самолеты из разных «змеек», словно концы ножниц, то сближались, то расходились... Если же атаке истребителя подвергался одиночный штурмовик, ему следовало уходить из-под нее скольжением – сбивая немцу прицел – или же заложив вираж. В последнем случае скоростной Bf109, который не мог развернуться так же круто, что и тихоходный Ил-2, неизбежно отрывался от штурмовика и мог даже потерять его из виду. Наконец, при атаке «мессера» сзади летчику одиночного Ил-2 можно было резко сбросить скорость – чтобы немец проскочил вперед и попал под огонь крыльевых пушек и пулеметов «горбатого».
Нетрудно, однако, заметить, что все эти приемы опять-таки требовали хорошей индивидуальной техники пилотирования и хорошей групповой слетанности... То, что «не везде еще штурмовики обучены ведению оборонительного воздушного боя с широким применением «круга», «змейки» и «ножниц»», отмечалось даже девять месяцев спустя, в директиве командующего ВВС Красной Армии от 7 июля 1943 г. 262
Правда, в 1943-м, с вытеснением одноместных Ил-2 двухместными, появилась наконец возможность использовать в борьбе с истребителями тактику, давно и с успехом применявшуюся немецкими Ju87 – такими же одномоторными двухместными машинами с задней стрелковой точкой. Эта тактика заключалась как в сохранении группой штурмовиков плотного, компактного строя, так и во взаимном прикрытии друг друга огнем хвостовых пулеметов, т.е. в сосредоточении огня сколь возможно большего числа воздушных стрелков на наиболее опасных в данный момент из атакующих группу истребителей. Подобная концентрация огня могла отчасти компенсировать недостаточную выучку каждого отдельного воздушного стрелка; при поддержании огневого взаимодействия переставала иметь большое значение и отмечавшаяся выше ограниченность углов обстрела пулемета УБТ. Если стрелок штурмовика, атакованного под большим углом сбоку или сверху, не был в состоянии довернуть свой пулемет навстречу атакующему истребителю, то это легко могли сделать стрелки самолетов, летящих в строю перед ним. Компактность же боевого порядка группы как раз и обеспечивала поддержание такого огневого взаимодействия.
Однако плачевное положение с подготовкой летчиков-штурмовиков, сложившееся в 1941-1942 гг., сохранялось, как мы видели, и в первой половине 1943-го – и летать в строю многие по-прежнему не умели... Это обстоятельство еще весной – летом 43-го по-прежнему приводило к тому, что боевой порядок «горбатых» – особенно при уходе от цели – сплошь и рядом растягивался 263 . А на судьбе отдельно летящих, «выпавших» из системы огневого взаимодействия самолетов немедленно начинали сказываться и неопытность стрелков, и недостатки конструкции задней стрелковой точки. Именно неумением сохранять плотный строй и объяснялись описанные выше случаи разгрома в первые дни Курской битвы целых групп двухместных Ил-2, оказавшихся без истребительного прикрытия – а также случаи 100-процентного истребления групп штурмовиков в ходе ударов по немецким аэродромам в орловском выступе и Донбассе 5-8 мая и 8-10 июня 1943 г. (так, 7 мая и 8 июня были целиком сбиты даже группы, состоящие из 12 Ил-2 каждая – первая из состава 58-го и 79-го гвардейских штурмовых авиаполков 2-й гвардейской штурмовой авиадивизии 16-й воздушной армии Центрального фронта, а вторая – из состава 614-го полка 225-й дивизии 15-й воздушной армии Брянского фронта 264). Сказывалось и еще одно отмеченное в директиве от 7 июля 1943 г. (и тоже обусловленное недостаточной выучкой экипажей) явление – слабое наблюдение за воздухом. Неопытные пилоты явно сосредоточивали все свое внимание на управлении машиной – и, естественно, часто не замечали приближающиеся на большой скорости «мессеры» или «фоккеры». А стрелков, как отмечалось выше, еще и в 44-м не учили осмотрительности в воздухе...
Недоученных пилотов тыл продолжал поставлять и в 1944-1945 гг., и случаи потерь Ил-2 из-за недостаточной групповой слетанности встречались и в конце войны. Так, в марте 1945-го, во время Восточно-Прусской операции, штурмовики 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта все еще иногда сбивались из-за «растягивания групп» в ходе боев с FW190 265 . Однако во фронтовых частях отработке групповой слетанности в 1944-1945 гг. стали уделять значительно больше внимания, чем раньше, а увеличение со второй половины 1943-го в полках прослойки опытных летчиков существенно облегчило достижение здесь хороших результатов. И они наконец были достигнуты! «Штурмовики, – констатирует, говоря о последнем периоде войны, В.Швабедиссен, – твердо держали строй» 266 . Кроме того, как уже отмечалось, в 1944-1945 гг. Ил-2 стали чаще действовать большими группами – по 12-36 и даже 54 самолета. Атаковать такие группы «мессерам» и «фоккерам» было несравненно сложнее: увеличившаяся плотность огня крупнокалиберных пулеметов резко повышала вероятность сбития атакующего. Усовершенствовались в последнем периоде войны и боевые порядки, применявшиеся «горбатыми» на маршруте к цели и обратно. Группы могли выстраиваться, например, «лесенкой звеньев», в которой каждое звено летело ниже предыдущего, защищая его тем самым от атак снизу – участившихся, как мы помним, после оснащения Ил-2 хвостовым пулеметом... При изменении обстановки группы изменяли и свои боевые порядки.
В итоге, признают немцы, «единственной действительно эффективной тактикой для немецких истребителей» в борьбе с Ил-2 в 1944-1945 гг. «оставалась только внезапная атака»... 267
В.И.Перов и О.В.Растренин резонно указывают и еще на один фактор, повлиявший на уменьшение во второй половине войны потерь Ил-2 от атак истребителей – ухудшение, начиная с 1944 года, выучки немецких летчиков-истребителей 268 . Впрочем, значение этого фактора не стоит преувеличивать. За январь 1945 г., умело применяя внезапные атаки, действовавшие в небе Венгрии «мессершмитты» уничтожили от 14, 2 до 18% штурмовиков, имевшихся в 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта на 1 января (из 372 самолетов 53 стали жертвой «мессеров» точно, а 14 – причины гибели которых остались неизвестны – предположительно) 269 . «Истребителей наших в воздухе было много», вспоминает воевавший тогда в 672-м штурмовом авиаполку 306-й штурмовой авиадивизии Г.Г.Черкашин, но немцы «момент ловили, из облаков выскакивали, отрезали от групп крайних и сбивали» 270 . По свидетельству ветеранов, в 154-м гвардейском штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта в конце войны потерь от истребителей было даже больше, чем от зениток 271 .