Престолонаследие. Порядок престолонаследия в московском княжестве и московском государстве в XIV

15 апреля 1797 года в Москве состоялась коронация императора Павла I. Своим первым указом Павел отменил установленный Петром I порядок престолонаследия по завещанию и ввел наследование по праву первородства по мужской линии («Учреждение об императорской фамилии»).

Порядок престолонаследия на Руси был достаточно прост, он основывался на обычае, ведущем свое начало от основания Московского великого княжества, когда престолонаследие осуществлялось по родовому признаку, т.е. престол почти всегда переходил от отца к сыну.

Лишь несколько раз в России престол переходил по выбору: в 1598 году Земским собором был избран Борис Годунов; в 1606 году боярами и народом был избран Василий Шуйский; в 1610 году ‑ польский королевич Владислав; в 1613 году Земским собором был избран Михаил Федорович Романов.

Порядок престолонаследия был изменен императором Петром I. Опасаясь за судьбу своих реформ, Петр I решил изменить порядок престолонаследия по первородству.

5 февраля 1722 года им был издан "Устав о наследовании престола", в соответствии с которым прежний порядок наследования престола прямым потомком по мужской линии был отменен. По новому правилу наследование Российского Императорского Престола стало возможным по завещанию государя. Стать преемником по новым правилам мог любой человек, достойный, по мнению государя, возглавить государство.

Однако сам Петр Великий завещания не оставил. В результате с 1725 по 1761 год произошло три дворцовых переворота: в 1725 году (к власти пришла вдова Петра I ‑ Екатерина I), в 1741 году (приход к власти дочери Петра I ‑ Елизаветы Петровны) и в 1761 году (свержение Петра III и передача трона Екатерине II).

Чтобы в дальнейшем не допустить государственных переворотов и всяческих интриг, император Павел I решил заменить прежнюю, введенную Петром Великим, систему на новую, которая четко устанавливала порядок наследования Российского Императорского Престола.

5 апреля 1797 года при коронации императора Павла I в Успенском соборе московского Кремля был обнародован «Акт о престолонаследии», который с малыми изменениями просуществовал до 1917 года. В Акте определялось преимущественное право на наследование престола за мужскими членами императорской фамилии. Женщины не были устранены от престолонаследия, но преимущество закрепляется за мужчинами по порядку первородства. Устанавливался порядок престолонаследия: в первую очередь наследие престола принадлежало старшему сыну царствующего императора, а после него всему его мужскому поколению. По пресечении сего мужского поколения, наследство переходило в род второго сына императора и в его мужское поколение, по пресечении же второго мужского поколения, наследство переходило в род третьего сына и так далее. При пресечении последнего мужского поколения сыновей императора, наследство оставлялось в том же роде, но в женском поколении.

Такой порядок престолонаследия абсолютно исключал борьбу за престол.

Император Павел установил совершеннолетие для государей и наследников по достижении 16 лет, а для прочих членов императорской фамилии ‑ 20 лет. На случай восшествия на престол несовершеннолетнего государя было предусмотрено назначение правителя и опекуна.

В «Акте о престолонаследии» содержалось также исключительно важное положение о невозможности восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви.

Престолонаследие – порядок преемства верховной власти в монархиях.

Различают 3 вида преемства:

по избранию;
по назначению преемника;
по законному наследованию.

Система избирательной монархии действовала в старой Германской империи, Польше, Венгрии.

Назначение себе преемника практиковалось римскими и византийскими императорами. Согласно закону Петра I о престолонаследии от 1722 года российский император сам назначал себе наследника, будучи формально ничем не ограничен в своём выборе (этот порядок был отменён в 1797 г. Павлом I). В Непале, Бутане и некоторых других странах, когда трон хотя и наследуется определенной династией (в некоторых странах это записано в конституции), но король сам еще при жизни определяет будущего наследника – не обязательно старшего сына.

Ныне монарха избирают (из князей штатов) в Малайзии и в Камбодже. Выборной монархией во главе с Папой Римским является также Ватикан.

В Малайзии монарх не наследственный, а выборный. Его выбирают на 5 лет. Он избирается не гражданами и не парламентом, а Советом правителей штатов, в состав которого входят не все главы штатов, а лишь султаны 9 из 13 штатов. Главы четырех штатов не являются наследственными султанами и потому участия в выборах главы государства не принимают. Обычно на пост монарха избираются султаны штатов по очереди, для чего в Совете правителей ведется особый список. Таким образом, Малайзия представляет собой своеобразную форму правления – выборную (или ротационную) монархию .

Наследственная монархия – наиболее распространённая форма. Существует несколько систем наследования:

1) салическая , когда престол наследуют только мужчины (прежде всего старший сын), а женщины исключаются из числа наследников престола. В прошлом такие правила действовали во Франции, Бельгии, Швеции, Норвегии, Италии, Дании, Пруссии. На протяжении XX века этот принцип был отменён во всех европейских странах, где сохраняется монархия, и ныне действует лишь в Японии. Долгое время там обсуждался вопрос о его отмене или об упразднении монархии вообще, поскольку у ныне царствующего императора Акихито оба сына не имели сыновей (и вообще в императорской семье 40 лет не рождались мальчики), однако 6 сентября 2006 г. у младшего из принцев родился долгожданный сын.

2) кастильская , когда женщины (дочери) наследуют престол, если у покойного монарха нет сыновей. Если же есть младший сын и старшая сестра, то сын имеет преимущество: младший брат исключает старшую сестру (Великобритания, Испания, Монако);

3) австрийская или габсбургская (она существовала в прошлом в Австрии, России, Греции, Баварии), когда женщины могли наследовать трон при условии, что во всех поколениях данной династии нет мужчин;

4) шведская – работает по принципу первородства: наследником является старший ребёнок монарха независимо от пола (то есть вообще отменено предпочтение мужского пола перед женским). Это самый новый тип престолонаследия, впервые введён в Швеции в 1980 году и с тех пор принят также в Норвегии, Бельгии, Нидерландах и Дании;

5) мусульманская иликлановая , когда трон наследует не определенное лицо, а правящая семья (часть династии), которая сама уже решает, кто именно из ближайших родственников покойного короля (не обязательно сын) займет освободившийся трон (Катар, Кувейт, Саудовская Аравия). Эта же семья при участии высших священнослужителей и мусульманских ученых (улемов) смещает короля и ставит на его место другого члена семьи (так было, например, в Саудовской Аравии вследствие обвинения короля в недостаточном благочестии);

6) племенная , когда король рассматривается как главный вождь племени, а его наследника определяет племенной совет из числа многочисленных сыновей покойного. В Свазиленде это делает племенной совет ликоко во главе с королевой-матерью, в чем сказываются пережитки матриархата.

После наследования престола предусмотрен особый обряд коронации . Этот торжественный акт происходит в главном соборе страны, в присутствии высшего духовенства, высших должностных лиц, парламентариев, приближенных монарха, дворянства (если в государстве не отменены дворянские титулы). В странах Африки подобный обряд совершается в присутствии вождей племен. При коронации первосвященник государства благословляет монарха на царствование, надевая ему корону и вручая другие знаки монаршего достоинства – державу, скипетр и др. В странах Азии и Африки этот обряд имеет свои традиции. Коронация означает окончательное воцарение монарха.

Если монархом (королевой) становится женщина, ее муж не становится королем, он лишь ее супруг и имеет особый высший дворянский титул.

ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ, российские Основные законы устанавливали два порядка престолонаследия, основной - для мужского пола по праву первородства и субсидиарный - для женского пола по праву заступления, т.е. для обоих порядков применялись совершенно различные принципы. Ст. 27 гласила: «Оба пола имеют право к наследию Престола; но преимущественно принадлежит сие право полу мужскому по праву первородства; за пресечением же последнего мужского поколения наследие Престола поступает к поколению женскому по праву заступления». Затем следовали две статьи, 28 и 29, устанавливавшие наследование по линиям в порядке первородства. Именно ст. 28 говорила: «Посему наследие Престола принадлежит прежде всего старшему сыну Царствующего Императора и по сем всему его мужскому поколению», а ст. 29 указывала: «По пресечении сего мужского поколения наследство переходит в род второго сына Императора и в его мужское поколение; по пресечении же второго мужского поколения наследство переходит в род третьего сына и т. д.».

Следующая же статья, 30-я, говорила уже о субсидиарном порядке престолонаследия, особенно подчеркивая его субсидиарность допущением его лишь «по пресечении последнего поколения сыновей Императора», когда Престол переходит к женскому поколению последнецарствовавшего. Ст. 30 предполагала восстановить и при переходе в женские линии опять порядок предпочтения мужского лица женскому, делая исключение лишь для того женского лица, от «которого право беспосредственно пришло».

Важно прежде всего уяснить, кого разумеет законодатель под сыновьями Императора. Разъяснение этому давала ст. 129 Основных законов, которая говорила, что «все младшие сыновья Императора или младшие Его поколения, т. е. все, кроме первородного, считаются по рождению своему яко сыновья Государевы». В силу ст. 130 «вторые и все младшие сыновья старших поколений, яко сыновья определенного для заступления Престола, считались наравне с сыновьями Государевыми с предоставленными для них правами». В противоположность сыновьям Государевым закон российский знал Государевых детей, о которых говорила ст. 128: «Старший сын Императора и все старшие, от старшего поколения происшедшие, доколе Фамилия Императорская существует, уважаются и почитаются, ввиду Императора, яко наследники Престола, и носят наименование Государевых детей».

Для уяснения этих терминов сам имп. Павел I в Учреждения от 5 апр. 1797 дал пояснения примерами для всех последующих рядов поколений Императорской крови. «Дабы все вкупе ясно изображено было, и чтобы никто под видом справедливости некоторого двойного толка изречениям всего нашего учреждения не представил, назначаем мы точный оному смысл объяснить именами, предполагая в пример наших двух сыновей, Александра и Константина, в виде размноженных их фамилий, а посему определяем, что 1) Константин, яко младший наш сын, не имея права к наследию Престола, доколе мужское поколение Александрово не пресечется, получает все определенное для Императорского сына… 2) Александр, старший наш сын, по праву наследства почитается наследником и наследное имеет содержание. Дети его, происходя от наследника Престола, быть должны в виде детей Императора, и для того старший его сын считается наследником и пользуется титулом, содержанием и всеми прочими преимуществами, для последних нами предположенными. Второй сын и все прочие его сыновья, хотя по родству нам уже внучата, но титул и содержание получают равное с назначенным для великого князя Константина. Дети второго сына сына нашего Александра на равной будут степени с детьми Константина, и все поколение его подобно и того правом пользоваться должно. Дети старшего сына сына нашего Александра разделение между собой иметь будут, согласное с разделением, назначенным для детей наших, и старший потому будет наследником, а младшие получают равную степень в титулах и пенсиях с определенными для второго сына нашего, и так далее во все последующие ряды поколений Императорской крови. Из всего сказанного и заключается, что все старшие, от старшего поколения происшедшие, доколе Фамилия Наша существует, почитаемы быть должны, касательно до преимуществ и содержания, как наследники. Все младшие сих старших поколений, яко сыновья определенного для заступления Престола, считаться будут сыновьями Императора с предположенными для них правами».

Под это определение сыновей Императора подходили все лица мужского пола от Царствующих Императоров, т. е. все агнаты Дома. Их порядок преемства и регулировался как основной в первую очередь в вышеуказанных ст. 28 и 29. Устанавливалось наследование по линиям с предпочтением линии старшего сына, исключающей линии младших сыновей; дети и потомки старшего сына исключали еще живущего второго сына. В немецкой терминологии линия старшего сына именовалась главной линией, а другие - побочными. В линию отца, занимающего трон, включались все линии его сыновей. Наконец, главная линия в немецкой терминологии не есть непременно старшая, ибо в случае занятия Престола младшей линией, если в старшей линии нет соответствующих требованиям закона наследников, эта младшая линия становится главной, по отношению к которой все другие являются побочными. Главной линией, т. о., является линия царствующая, а все другие - нецарствующими линиями Царствующего Дома, хотя бы они были старшими.

Прежде чем перейти к принципу первородства и рассмотрению вложенных в него идей, надо указать на то, что весь этот агнатский порядок престолонаследия являлся именно основным, по отношению к которому наследование женщин и когнатов являлось порядком субсидиарным, не только у нас, но и вообще в немецком праве, откуда до мельчайших подробностей заимствованы были все основные принципы российского престолонаследия.

Принцип первородства, являясь объективным принципом, призванным регулировать порядок престолонаследия, вовсе не был таковым без предъявления всяких дальнейших требований к лицу, могущему наследовать Престол. Принадлежность к Царствующей Фамилии была лишь первым и основным условием для права на Престол; также и первородство не являлось абсолютным принципом, а лишь указателем пути, по которому надо искать престолонаследника, отвечающего требованиям закона: первый, в порядке первородства отвечающий этим требованиям, и призывался к престолонаследию.

В большей части немецких государств наследование женщин и вообще когнатов или вовсе исключено, как в Пруссии, Ольденбурге, Кобург-Гота, Ангальте, Веймаре, в обоих Рейссах, в обоих Мекленбургах, или же допущено субсидиарно, именно: в Австрии, Баварии, Вюртемберге, Брауншвейге, Гессене, Саксонии, Мейнингене, Шаумберге-Липпе, Рудольфштадте, Зандергаузене и Вальдене (в Бадене при этом допускаются к престолонаследию только мужские потомки принцесс, но не они сами). Предположение против наследования когнатов всегда подразумевалось и в немецком государственном праве, и в семейных статутах, и это вполне понятно, ибо в основе системы наследования лежало ленное право; лены же в принципе наследовались только мужчинами, и наследственное право женщин вводилось как особое исключение в силу особой императорской привилегии.

В силу такого положения при отсутствии особых законодательных определений считалось возможным умалять наследственные права когнатов, установленные нормами семейных статутов, без их согласия, чего не допускалось в отношении агнатов.

В женских линиях порядок престолонаследия следовал не праву первородства, а праву заступления, обратному праву первородства.

При установлении в России этого субсидиарного порядка наследования законодателю пришлось установить особые предписания на тот случай, когда Престол дойдет до такого лица, которое и царствует на другом Престоле и исповедует иную веру.

Согласно ст. 188 Основных законов, «Лицо Императорской Фамилии, вступившее в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т.е. не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному Дому, не могло сообщить ему прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии». Дети следовали состоянию родителя, принадлежавшего к худшему состоянию. Достаточно взглянуть на браки московских царей, чтобы увидеть, что московской эпохе этот принцип был вовсе неизвестен. Если Иван III был женат на Марии Тверской и во второй раз - на Софии Палеолог Греческой, т. е. на представительницах владетельных или царствовавших Домов, то в браках последующих Царей встречаем мы по преимуществу браки на подданных: Василий III первой женой имел Соломонию Сабурову, второй - Елену Глинскую, Иван IV - Анастасию Романову, Федор Иванович - Годунову Ирину, Михаил Феодорович - Долгорукову Марию и Евдокию Стрешневу; Алексей Михайлович - Марию Милославскую и Наталию Нарышкину; Петр I - Евдокию Лопухину и Екатерину I Алексеевну.

Роды, к которым принадлежали эти лица, большей частью вовсе не занимали суверенного в государственном смысле положения или утратили его давным-давно к моменту их бракосочетания поступлением на московскую службу, не говоря уже о том, что среди них встречались и лица низшего социального положения, как Екатерина, жена Петра I. Перемена наступает с воцарением в лице Петра III Гольштейн-Готторпского Дома. С ним начинаются браки на немецких принцессах из царствующих в немецких государствах Домов. Так, Петр III был женат на принцессе Ангальт-Цербстской, Павел I в первый раз - на принцессе Гессен-Дармштадтской, во второй раз - на принцессе Вюртембергской, Александр I - на принцессе Баденской, вел. кн. Константин Павлович в первый раз - на принцессе Саксен-Зальфельд-Кобургской, Николай I - на принцессе Прусской, вел. кн. Михаил Павлович - на принцессе Вюртембергской.

Перед тем как вел. кн. Константин Павлович женился во второй раз 12 мая 1820 на польской графине Иоанне Грудзинской, последовал манифест Александра I от 1 марта 1820, по которому лица Императорской Фамилии, вступая в неравнородный брак, не могли сообщать преимуществ, принадлежащих членам Императорской Фамилии, другому лицу, и дети от такого брака не имели права наследовать Престол. Понятие неравнородства было принесено из немецкого права, где оно составляло сложные таблицы расчетов, сложностью своей напоминающие наше старое наследственное преемство служебных отношений в московскую эпоху, известное под названием местничества, хотя оно было нечто от него совершенно отличное. Статут каждого высокодворянского Дома определял, какой брак признается для его членов равнородным; право это могло быть писаным или составлять домашний обычай, наличность которого удостоверялась семейным советом; поскольку не устанавливал правил статут Дома, применялось общее княжеское право.

Принцип равнородства был признан в XVIII-XIX вв. только в немецких государствах Германии, а также в Австро-Венгрии, где действовало общее немецкое княжеское право. В России этот принцип был введен манифестом от 20 марта 1820. В 1886 он был еще усилен требованием для равнородства принадлежности к одной из царствующих династий, так что из равнородства исключались прежде царствовавшие европейские Дома. В 1889, 23 марта, Именным Высочайшим Указом были запрещены членам Императорского Дома браки с неравнородными лицами, но сила этого указа была несколько ослаблена Именным Указом от 11 авг. 1911, запретившим такие браки только великим князьям и великим княжнам, разрешив их, т. о., для князей и княжон Императорской крови.

Напротив, во всех других государствах, кроме немецких и России, т.е. в Англии, Испании, Норвегии, Швеции, члены Царствующих Фамилий могли заключать браки, полноправные для своего потомства, с лицами, даже не принадлежащими к дворянству. Гарантией того, что брак будет соответствовать своему назначению и не будет понижать нравственного культурного уровня, всюду считается дисциплинарный контроль царствующего государя. И в этих государствах, не знавших понятия равнородства, лица Царствующих Домов могли посредством брачного договора исключить последствия, вытекающие из полноправного брака, т. е. заключить по договору брак законный, но морганатический, в смысле непредоставления жене и детям прав, связанных с принадлежностью к Царствующему Дому.

Постановления Основных законов Российской Империи, относившихся к престолонаследию в н. XX в., можно разделить на три разряда: 1) особо незыблемые для самого монарха; 2) те, об изменении которых возбуждать инициативу может только монарх; 3) те, которые могут быть изменены им единолично при соблюдении известных ограничений, вытекающих как из ст. 125 Основных законов, так и из наличности особо незыблемых законов, составляющих в нашем подразделении первую группу.

Что касается этой первой группы, ограничивающей монарха при всех проявлениях его власти, то одни постановления касаются правил престолонаследия, установленных в статьях 25-39, а другие вытекают из самого понятия царской власти как Священного чина и ее связанности в вопросах веры и Церкви. Это понятие воспринято нашими Основными законами: 1) в статьях 57 и 58 о священном короновании и Миропомазании; 2) статьях 62-64 в отделе о вере; 3) во всех статьях, являющихся развитием принципов, установленных в главах о священном короновании и о вере. Так, напр., ст. 185 в скобках содержит указание на ст. 62, как внутренне с ней связанную, а под собой содержит ссылку на тот же принцип, признающий Государя как Главу Церкви, установленный в акте от 5 апр. 1797, которому присягает Государь дважды: при вступлении на Престол и при короновании. Содержание этого принципа указано в ст. 64, устанавливающей, что Государь есть верховный защитник веры и блюститель правоверия. Под той же статьей есть ссылка на акт церковного законодательства - Высочайше утвержденное заключение Синода от 24 апр. 1841. Сначала будем говорить о статьях 25-39, касающихся порядка престолонаследия. В этот отдел внесена первая часть постановлений акта от 5 апр. 1797. На присяге Государя и основывается их особая прецептивная для самого Императора сила.

Незыблемость требует сохранения основной идеи закона - назначение наследника самим законом и независимость престолонаследия от воли царствующего Государя, устранение его воли от выбора конкретного наследника. Она не может, однако, абсолютно устранить возможность издания правил общего характера, определяющих отношения будущие. Напр., с изменением правовых воззрений возможно констатирование законом уже изменившихся в правосознании понятий. Так, напр., не видно, почему Государь не может уничтожить принцип равнородства, не отвечающий более тем политико-юридическим воззрениям, которые его породили в XVII в. Но Государь не может делать таких нововведений, которые поражают основную идею царской власти - быть выразителем нравственного идеала народа и носителем власти, обязанным ею только Божию Промыслу, а не многомятежного человечества хотению. Это понятие, как вытекающее из христианской религии, есть в идее Закон Священный.

На практике закон о преемстве Престола подвергался некоторым изменениям и после Павла I. В него вносились дополнения. Так, имп. Александр I издал правило о неравнородных браках в манифесте от 20 марта 1820. Там говорилось: «Мы признали за благо для непоколебимого сохранения достоинства и спокойствия Императорской Фамилии и самой Империи Нашей присовокупить к прежним постановлениям следующее дополнительное правило: если какое лицо из Императорской Фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, т.е. не принадлежащим ни к какому Царствующему или владетельному Дому, в таковом случае Лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав на наследование Престола». Правило это составило ст. 36 Основных законов, а правило о непринадлежности к Императорскому Дому неравнородной супруги и детей от неравнородных браков - ст. 188, лишний раз показывая, что понятие принадлежности к Императорскому Дому и право на Престол неравнозначны и в глазах закона.

Хотя манифест от 20 марта 1820 лишь дополнял правила престолонаследия, он, по существу, их изменял, поскольку возможное потомство лица Императорского Дома от неравнородного брака, могущего наследовать по праву первородства, этим нововведением от Престола устранялось. Это лишний раз показывает, что и в этом случае законодатель не усматривал в принципе первородства принципа абсолютного, которым он, впрочем, нигде и никогда не был. Он оставался лишь путеводной звездой к указанию очереди для престолонаследия, но нигде не выявлялся как единственное требование закона для престолонаследия.

В другое время другие прибавления были сделаны в незыблемой части Основных законов в другие царствования. Так, имп. Николай I ввел статьи 37 и 38 об отречении от прав на Престол: при кодификации законов о престолонаследии в женском поколении были заменены выражения «мой», «моей» словом «Император Родоначальник». Имп. Александр III в 1886 производил общий пересмотр Учреждения об Императорской Фамилии и совершенно изменил, между прочим, ст. 12, а в 1889 восстановил действие прежней. У нас нет в распоряжении соответствующих актов для документального подтверждения, но и понятие равнородства менялось: то разумелись под равнородными лица только Царствующих Домов, то вместе с ними и лица Царствовавших ранее Домов.

Но понятию незыблемости Основных законов и всему их смыслу и духу абсолютно противоречит издание царствующим Государем конкретного распоряжения по отношению к конкретному лицу Императорского Дома, касающегося его права на Престол. Сам закон указывает пределы влиянию воли Государя на престолонаследие. Так, косвенно оно возможно по закону, поскольку закон предоставляет право Государю разрешать или не разрешать браки членам Императорского Дома и тем косвенно влиять на права престолонаследия этого потомства, но он не может касаться прав престолонаследия самого лица, вступающего в брак.

Также при браке неравнородном. Государь может его разрешить и не разрешить, но не может поражать права на Престол самого лица, вступающего в неравнородный брак, и дать права на Престол потомству от этого брака. Государь может разрешить и не разрешить брак с иноверной принцессой, но не может дать этим разрешением право на ту очередь престолонаследия, которую данное лицо утрачивает через такой брак, как не может восстановить и потомству от этого брака его очередь престолонаследия, которая отдаляется происхождением от иноверных родителей в силу ст. 185. Государь не может своим распоряжением изменять права престолонаследия, вытекающие из самого закона. Поэтому применение ст. 70 Основных законов (изд. 1892) при определении правил престолонаследия абсолютно исключено. Признание такого права было бы фактическим возвращением к принципам указа Петра I о престолонаследии, абсолютно исключенным Актом от 5 апр. 1797.

Соблюдение законов о престолонаследии являлось границей для власти Государя; не противоречит этому положению и ст. 222, по которой «Царствующий Император, яко неограниченный Самодержец, во всяком противном случае (в случае неповиновения) имеет власть отрешать неповинующегося от назначенных в сем законе прав и поступать с ним, как с преслушным воле Монаршей». Что здесь не имелась в виду неограниченная власть, видно уже из того, что ст. 125 ставит власти Государя при изменении статей этого отдела общую границу в соблюдении общих законов и в невостребовании новых из казны ассигнований. Но Государь был связан еще законами о престолонаследии и о вере. Слово «неограниченный» имело скорее острие, обращенное в другом направлении, - в сторону агнатов, т. е. Государь проявлял свою дисциплинарную семейную власть без участия агнатов.

Вполне убедительным доказательством того, что эта статья не давала Государю прав лишать права престолонаследия, является, помимо общего принципа незыблемости законов о престолонаследии, и источник этой статьи, а именно § 71 Учреждения об Императорской Фамилии, из которого ясно вытекает, что под правами, которые имеются в виду в этом законе, разумелись лишь права на содержание. Там говорилось: «Расположив таким образом волю Нашу о содержании всего Нашего поколения и обеспечив каждого в получении ему определенного, хотя сим и дали Мы всем право получать и требовать принадлежащего, однако из всех сих данных преимуществ ненарушимым залогом поставляем иметь каждому из Фамилии Нашей к Царствующему Лицу совершенное почтение, повиновение и подданство, равномерно и миролюбное обращение в сохранении семейной тишины и согласия. Царствующий, яко неограниченный Самодержец, во всяком противном случае имеет право от назначенного Нами отрешать и поступать с неповинующимися воле Нашей, и воле каждого, место Наше занимающего».

Связывая начало параграфа с концом, видно, что речь идет о лишении Государем содержания неповинующегося ему члена Императорского Дома, но ни прямо, ни косвенно, путем исключения из состава Дома, Государь не может лишать права на Престол. Весь смысл незыблемости закона заключается в определении Наследника законом самим и в изъятии престолонаследия из усмотрения Царствующего Государя. В силу закона (статьи 135-143) Император извещается о всех переменах в составе Императорского Дома (о рождении, браках, смерти) и об этом публикуется во всеобщее сведение; Он же ведет родословную книгу, и запись туда является доказательством сопричтения к Императорскому Дому.

Правила о престолонаследии не ограничивались статьями 25-39, составлявшими отдел о порядке наследия Престола, но в значительной степени зависели и от других статей, в иных отделах Основных законов расположенных. Так, в силу ст. 25 первым основным условием для престолонаследия являлась принадлежность к Царствующему Дому, а состав этого Дома определялся Учреждением об Императорской Фамилии. В отделе о степенях родства есть статьи 126 и 134, которые определяли качества браков, от которых должны происходить члены Императорского Дома; в отделе о вере ст. 63 устанавливала вероисповедание Императора; в отделе о браках ст. 185 предписывала лицам мужского пола Императорского Дома, могущим иметь права на Престол, совершать заключение брака с иностранными принцессами лишь по восприятии ими Православия; следовательно, в момент открытия престолонаследия закон требовал от каждого наличности исполнения этого предписания.

Вот какими условиями связывалось агнатское престолонаследие по Основным законам Российской Империи:

I. В силу ст. 25 требуется принадлежность к Императорскому Дому в широком смысле; состав Дома определяется ст. 126.

II. Требуется быть среди агнатов первым в порядке первородства, отвечающим всем остальным предположениям Основных законов.

III. Принадлежность к православному исповеданию в силу ст. 63 и готовность к совершению священного коронования и Миропомазания по чину Православной Церкви, предписанному ст. 58 и предполагаемому ст. 39.

IV. Женитьба на принцессе, принявшей Православие до брака в силу ст. 185.

V. Происхождение от родителей, принявших Православие до брака в силу ст. 185.

VI. Согласие данного лица на принятие священного подвига самодержавной власти, ибо в силу статей 36 и 37 допускается отречение от Престола для лица, имеющего на него право. Кроме того, по существу дела всякий подвиг не может не предполагать участия воли человека в его приятии. Когда вел. кн. Константин Павлович получил известие о присяге ему из Государственного Совета, он в письме от 3 дек. 1825 писал его председателю кн. П. В. Лопухину, «что в сем случае отступили от законной обязанности принесением мне неследуемой присяги, тем более что сие учинено без моего ведома и согласия. Вашей Светлости и то должно быть известно, что присяга не может быть сделана иначе как по манифесту за Императорской подписью».

VII. В отделе о гражданских правах членов Императорского Дома ст. 165 (изд. 1857) говорит: «При торжественном объявлении совершеннолетия лиц, по крови к Императорскому Дому принадлежащих, они присягают в присутствии самого Государя как в верности Царствующему Государю и отечеству, так равно и в соблюдении прав наследства и установленного семейного распорядка». Присяга эта приводится в приложении IV к Основным законам и составляет клятву верности монархическому принципу, запечатленному в Основных законах. Вот эта присяга: «Именем Бога Всемогущего перед Святым Его Евангелием клянусь и обещаюсь Его Императорскому Величеству моему Всемилостивейшему Государю… и его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику Его Императорскому Высочеству Государю Цесаревичу Великому Князю… верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к Его высокому Его Императорского Величества Самодержавию, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, споспешествуя всему, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной относиться может, а по званию моему Члена Императорского Дома обязуюсь и клянусь соблюдать все постановления о наследии Престола и порядке Фамильного Учреждения, в Основных Законах Империи изображенные, во всей их силе и неприкосновенности, как перед Богом и Судом Его Страшным ответ в том дать могу. Господь Бог мне в сем душевно и телесно поможет. Аминь». Если, т. о., престолонаследие дойдет до члена Императорского Дома, который отказался от такой присяги или не соблюл такой присяги, то ясно, что закон его не может призывать к наследованию по тем законам, которых он сам явно не признает. Так, напр., если бы вел. кн. Михаил Александрович не по революционному насилию, а добровольно объявил, что он примет власть только от Учредительного Собрания, т.е. в силу лишь народного суверенитета, то это было бы отказом с его стороны признать обязательность Основных законов, построенных на монархическом принципе, и такое его публичное волеизволение исключало бы его призвание к престолонаследию по силе этих Основных законов, ибо закон не может призывать к престолонаследию того, кто отвергает вложенную в него идею и его обязательность.

VIII. Хотя Основные законы ничего не говорили об этом, они не могли не предполагать известной неопороченности призываемого лица в силу уже общих законов. Закон не может призывать к престолонаследию лицо, присужденное по суду к лишению права занимать общественные должности. Т. к. члены Императорского Дома не изъяты из подсудности общим уголовным законам, то в случае осуждения к наказанию, лишающему прав состояния и права на занятие общественных должностей, они, не теряя принадлежности к Царствующему Дому, теряют права на престолонаследие, ведущее к осуществлению высшей государственной власти. Равным образом над таким лицом Церковь по церковным правилам не могла бы совершать рукоположение и Миропомазание, ибо, согласно 4-му правилу Кирилла Александрийского, принятому 2-м правилом Трулльского Вселенского Собора в число правил, стоящих наравне с постановлениями Вселенских Соборов, Церковь до рукоположения должна предварительно исследовать жизнь рукополагаемого.

Что касается того, какие преступления препятствуют рукоположению, то многие церковные правила говорят об этом в связи с принятием в клир и в священный чин. Т. к. царская власть, как мы еще раз увидим при обозрении священного коронования и Миропомазания, есть именно священный чин, то тем более не могут игнорироваться церковные правила, существующие для введения в клир; правила же эти очень строги, как видно из следующих примеров. По 18-му Апостольскому правилу: «Кто взял в супружество отверженную от супружества, не может быть ни епископом, ни пресвитером, ни диаконом, ни вообще в списке «священного чина». По правилу 19-му Апостольскому: «Имевший в супружестве двух сестер или племянницу не может быть в клире». Согласно 22-му правилу Анкирского Собора, поставленному 2-м правилом VI Вселенского Собора наряду с Вселенским, «виновные в вольных убийствах да будут в разряде припадающих, совершенного же общения да удостаиваются при конце жизни». По толкованию св. Василия Великого, такие лица должны нести епитимью 20 лет с лишением Причастия. Так же толкует Византийский юрист Вальсамон; по толкованию Зонары, для таких лиц Причастие допустимо только при смерти. Как же Церковь могла бы совершить царское рукоположение и Миропомазание с преподанием особой благодати для таких лиц? Так же, по существу, дело обстоит с точки зрения Церкви, если член Императорского Дома совершит деяние, не наказанное уголовным законом поражением его прав состояния и прав на занятие общественных должностей, но тем не менее уже констатированное общественной властью и препятствующее Церкви, по ее правилам, совершить рукоположение и Миропомазание. Вопрос же о наличности соответствующего покаяния для прощения и принятия в священный чин может быть решен только высшей иерархической властью Поместной Церкви.

Формально в России до Петра I престолонаследие определялось государственно-правовым обычаем, согласно которому право на престол получало лицо мужского пола по праву первородства; этот принцип, утвердившийся еще со времен московских Рюриковичей, в дальнейшем был подкреплен правом Земского собора либо избирать династию, либо утверждать на царство нового монарха, иногда могло произойти и простое избрание из нескольких кандидатов подходящего к царскому венцу лица. Последним царем из династии Романовых, который был формально избран царем в обход, кстати, принципа первородства, стал сам Петр I.

В связи с делом царевича Алексея Петр Манифестом от 3 февраля 1718 г. определил главную причину, заставившую его прибегнуть к крайним мерам, заявив:

"Ибо не могу такова наследника оставить, которой бы растерял то, что через помощь Божию отец получил, и испроверг бы славу и честь народа российского, для которого я здоровье свое истратил, не жалея в некоторых случаях и живота своего, к тому ж и боясь Суда Божия, вручить такое правление, знав непотребного к тому"; в связи с чем было постановлено следующее: "И тако мы сожалея о государстве своем и верных подданных, дабы от такого властителя наипаче прежнего в худое состояние не были приведены, властию отеческою, о которым по правам государства нашего и каждой подданный наш сын своего наследства лишить и другому сыну, которому хочет оное определить, волен, и яко самодержавной государь для пользы государственной лишаем его, сына своего Алексея, за те вины и преступления наследства по нас, престола нашего Всероссийского, хотя б ни единой персоны нашей фамилии по нас не осталось".

Престол, таким образом, передавался сводному брату Алексея от брака с Екатериной. Однако на этом вопрос исчерпан не был. Именным указом от 5 февраля 1722 г. он, фактически отменяя прежнее правило, установленное обычаем: "токмо от обычая старого, что большему сыну наследство давали", ссылаясь на прежние примеры несоблюдения этого правила, установил завещательный порядок престолонаследия: "дабы сие всегда было в воли правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определит наследство". Правда, по смыслу самого Указа было очевидно, что монарх все же ограничен в своем праве выбора нисходящими родственниками, а не посторонними людьми. Полной свободы завещания, таким образом, установлено не было.

Последнее подтверждается дальнейшей практикой передачи престола: Петр II - внук Петра I, Анна Иоанновна - его племянница, дочь сводного брата Петра - царя Иоанна Алексеевича V, Иоанн VI - внучатый племянник Петра (внук Иоанна V), Елизавета - дочь Петра, Петр III - его внук. Исключения из общего ряда царствований XVIII в. (до 1797 г.) составляют только Екатерины I и II, чьи права на престол определялись всецело условиями государственного переворота. Права Павла I на престол определяются его рождением в законном браке от Петра III с Екатериной II, однако впоследствии явились сведения, которые ставили под сомнение его происхождение именно от Петра III, - историки до сих пор не могут установить этого с точностью. Но именно Павел Петрович - формальный правнук Петра I - упразднил чехарду с престолонаследием, установив в этом важном государственном вопросе твердый и законный порядок, который действовал до 1917 г.

Новый порядок престолонаследия был утвержден Указом от 14 апреля 1797 г. Текст Указа составлен еще ранее - 4 января 1786 г. в форме договора между тогда еще великим князем Павлом и его супругой великой княгиней Марией Федоровной. Последнее, впрочем, не помешало ведущему юристу дореволюционной России Н.М. Коркунову утверждать, что данный акт тем не менее не может считаться семейным договором, а "его следует признать законом" [Коркунов. 1893. 1: 172] , тем более что в последующем ему была придана, несомненно, легитимная форма.

Указом о престолонаследии устанавливался так называемый австрийский порядок наследования престола, по которому права на престол получали все нисходящие императора-родоначальника, а таковым являлся, как известно, сам Павел I, вне зависимости от пола. Право преимущества, однако, устанавливалось для лиц мужского пола согласно факту первородства. Это означает, что сыновья предшествуют дочерям при престолонаследии. В случае пресечения мужского потомства к наследованию призываются дочери последнего царствовавшего Императора, что было названо в акте "правом заступления".

Нормы Указа о престолонаследии 1797 г. дополнялись в последующем уточняющими постановлениями. Так, в 1820 г. по поводу морганатического брака великого князя Константина Павловича с католичкой был определен принцип равнородности брака, что юридически основывалось на необходимости получения разрешения Императора на такой брак. Дети от мезальянса устранялись от наследования престола, что законодательно было подтверждено, однако, только в 1886 г. Манифестом от 12 декабря 1825 г. и одновременно с обнародованным с ним Манифестом Александра I от 16 августа 1823 г. определялся порядок отречения от престола. Далее, при составлении Свода законов в 1830 г. и внесении в первый том этого акта Учреждения Императорской Фамилии было постановлено, что лицо, вступающее в равнородственный брак с представителем Императорского дома, должно до бракосочетания перейти в православие; несоблюдение этого положения вело к потере прав на престолонаследие для детей от такого межконфессионального союза. Вместе с тем в 1886 г. появляется новая редакция ст. 142 Осн. гос. зак. , ставшая теперь ст. 60 Осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1892 г., которой устанавливалось требование перехода в православие до брака только для прямых наследников престола: "Брак наследника престола и старшего в его поколении мужского лица с особой другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного вероисповедания"; тем самым было восстановлено старое правило, утвержденное еще Петром III: как известно, Алексей Петрович - несчастный сын отца-реформатора - был женат на католичке (австрийской принцессе), которая даже после брака не перешла в православие, соответственно у Петра II мать не была православного вероисповедания. Наконец, Манифестом 1826 года право на престол устанавливалось для лиц императорской крови с момента зачатия.

Совершеннолетие наследника престола устанавливалось с 16 лет, тогда как наступление общей дееспособности для подданных начиналось только с 21 года. Впрочем, для Императора момент дееспособности не имел определенного значения. До достижения совершеннолетия над ним учреждалась опека во главе с правителем или регентом. Назначение регента и опеки подлежало ведению последнего царствовавшего Императора, в случае же невозможности подобного волеизъявления опека и Регентство вручались отцу или матери Государя, но никак не отчиму или мачехе (ст. 44 Св. осн. гос. зак. Т. I Св. зак. изд. 1906 г.). "Когда нет отца и матери, то правительство и опека принадлежат к ближайшему к наследию престола из совершеннолетних обоего пола родственников малолетнего Императора" (ст. 45 Там же ). При регенте учреждался Совет из особ первых двух классов по Табели о рангах в количестве шести человек, впрочем, Совет имел только совещательное значение (ст. 51 Там же ).

Вступление на престол следующего Императора осуществлялось автоматически без каких-либо формальностей, "силою самого закона о наследии". Таким образом, старый монархический принцип: "Le roi est mort: vive le roi" получал и в России свое полное подтверждение. Коронация не имела строго юридического значения и осуществлялась, если можно так сказать, с целью придания должной пышности началу нового царствования. В этом коронация отличается, например, от инаугурации современных президентов России, поскольку для последних данный акт имеет юридическое значение - только со дня вступления в должность (инаугурации) вновь избранный президент начинает отправлять свои обязанности.

Учреждение Императорской фамилии.

Круг кровных родственников Императора, как восходящих, так и нисходящих, и боковых, составлял в России с 1797 по 1917 г. особое привилегированное сословие, статус которого определялся Основными государственными законами страны. Выше говорилось, что Уч. Имп. Фам. включалось в качестве особого отдела в первый том Свода законов с первого по последнее издание. Вплоть до 1885 г. этот акт не претерпевал существенных изменений, однако в связи с расширением династии, увеличением ее численности понадобилось точнее определить как статус ее членов, размер их привилегий, так и суммы денежного содержания, отпускаемые ежегодно. К чести императора Александра III необходимо отметить, что он, пожалуй, единственный в истории России произвел радикальное сокращение расходов на содержание правящего слоя страны. Во многом сокращение составило снижение сумм в 3 или 5 раз, а некоторые графы расходов, например, на праправнуков Императора, были упразднены вовсе. Реформой 1885 г. значительно сужался и круг Императорской фамилии.

Управление имуществом династии находилось в ведении Министерства двора и уделов.

§ 2. Высшая представительная власть в Российской империи

5 апреля 1797 г., в день своего коронования, император Павел I обнародовал Акт о престолонаследии, отменявший петровский указ о престолонаследии (1722 г.). Этот Акт с небольшими изменениями просуществовал до упразднения монархии в России (1917 г.). Павел установил строгую очередность в порядке наследования престола, чтобы в будущем было невозможно отстранить от власти законных наследников. Совершеннолетие для государей и наследников устанавливалось по достижении 16-ти лет, а для прочих членов императорской фамилии - 20-ти лет. На случай восшествия на престол несовершеннолетнего государя было предусмотрено назначение правителя и опекуна. В Акте о престолонаследии содержалось также важное положение о невозможности восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви. В 1820 г. император Александр I дополнил нормы Акта о престолонаследии требованием равнородности браков как необходимого условия наследования престола детьми членов императорской фамилии.

В древнерусском государстве действовал порядок наследования власти по старшинству в роде, так называемый лествичный принцип престолонаследия (официально закреплен в завещании Ярослава Мудрого, 1054 г.). В соответствии с ним верховный, Киевский престол занимал старший из сыновей умершего великого князя. Далее престол передавался по старшинству от брата к брату, а после кончины самого младшего доставался старшему из следующего поколения князей. Князья-родичи не являлись постоянными владельцами областей, достававшихся им по разделу: с каждой переменой в наличном составе княжеской семьи шла передвижка, младшие родичи, следовавшие за умершим, передвигались из волости в волость, с младшего стола на старший, т.е. как бы поднимались по лестнице (др.-рус. «лествица»). Принцип очерёдности в отношениях между князьями по мере разрастания княжеского рода приводил к постепенному дроблению и измельчанию княжеских владений, а отношения между родственниками становились всё более запутанными. Возникавшие между князьями споры о старшинстве и порядке владения разрешались или договорами на съездах, или, если соглашение не удавалось, оружием.

Для предотвращения усобиц по инициативе Владимира Мономаха в октябре 1097 г. состоялся Любечский съезд 6 князей: великого князя киевского Святополка Изяславича, черниговских князей Давыда и Олега Святославичей, переяславского князя Владимира Мономаха, волынского князя Давыда Игоревича и теребовльского князя Василько Ростиславича. Князья заключили между собой мир и постановили не допускать междоусобных распрей, объединившись для защиты от половцев. По постановлению съезда каждому князю были отданы те земли, которые принадлежали его отцу. Таким образом, Русская земля перестала считаться единым владением всего княжеского дома, и стала совокупностью отдельных «отчин», наследственных владений ветвей княжеского дома.

Тем самым отменялась «лествичная» система занятия престолов, основанная на представлении, что все члены великокняжеской семьи являются совместными владельцами Русской землей. На смену ей пришло династическое правление. Русские земли были распределены между отдельными ветвями потомков Ярославичей. В отличие от установлений Ярослава Мудрого, теперь гарантом соблюдения новых норм отношений выступал не «старший», киевский, а все князья.

Такой же династический принцип престолонаследия существовал и в Московском княжестве, которое окончательно сформировалось в 1263 г. как удел Даниила Александровича, сына Александра Невского. Впервые серьезный конфликт по поводу наследования московского престола возник в 1425 г., когда после смерти великого князя Василия I Дмитриевича права его Василия II оспорил его младший брат Юрий Дмитриевич. Лишь в 1453 г. Василий II после продолжительной борьбы с дядей и двоюродными братьями окончательно закрепил за собой престол.

После пресечения прямой линии династии Рюриковичей (название утвердилось в XVI в.) в 1598 г. Земский собор избрал царем Бориса Годунова (шурина умершего царя Федора Ивановича). Годунов рассчитывал стать основателем новой династии, но его сын Федор уже через полтора месяца после смерти отца (еще до коронации) был убит сторонниками Лжедмитрия I. После свержения Лжедмитрия в 1606 г. на импровизированном соборе царем был избран Василий Шуйский; после его «сведения» с престола в 1610 году Боярская дума пригласила на престол польского королевича Владислава. После завершения Смутного времени в 1613 г. Земский собор избрал царем Михаила Федоровича Романова.

При первых Романовых престол переходил от отца к сыну (при наличии у царя мужского потомства). Порядок престолонаследия был изменен императором Петром I. 5 февраля 1722 г. он издал «Устав о наследовании престола». В соответствии с ним наследование Российского Императорского Престола стало возможным по завещанию государя. Стать преемником по новым правилам мог любой человек, достойный, по мнению государя, возглавить государство.

Однако сам Петр Великий завещания не оставил. В результате с 1725 по 1761 гг. произошло несколько дворцовых переворотов, подрывавших легитимность монархии. В результате последнего из дворцовых переворотов в декабре 1761 г. к власти пришла Екатерина II, свергнув своего мужа Петра III и отстранив от власти сына Павла.

Наследовав трон после смерти матери в 1796 г., Павел, чтобы в дальнейшем не допустить государственных переворотов и интриг, решил заменить прежнюю, введенную Петром Великим, систему на новую, которая четко устанавливала порядок наследования российского императорского престола. 5 апреля 1797 г. во время коронации Павла I в Успенском соборе московского Кремля был обнародован «Акт о престолонаследии», который с некоторыми изменениями просуществовал до 1917 г. Его проект Павел разработал совместно со своей супругой Марией Федоровной еще в 1788 г., будучи цесаревичем.

В Акте определялось преимущественное право на наследование престола за мужскими членами императорской фамилии. Женщины не были устранены от престолонаследия, но преимущество закрепляется за мужчинами по порядку первородства. Устанавливался порядок престолонаследия: в первую очередь наследие престола принадлежало старшему сыну царствующего императора, а после него всему его мужскому поколению. По пресечении сего мужского поколения, наследство переходило в род второго сына императора и в его мужское поколение, по пресечении же второго мужского поколения, наследство переходило в род третьего сына и так далее. При пресечении последнего мужского поколения сыновей императора, наследство оставлялось в том же роде, но в женском поколении. Такой порядок престолонаследия абсолютно исключал борьбу за престол. В «Акте» содержалось также положение о непризнании законными женитьб членов императорского дома без дозволения государя. Император Павел установил совершеннолетие для государей и наследников по достижении 16 лет, а для прочих членов императорской фамилии - 20 лет. На случай восшествия на престол несовершеннолетнего государя было предусмотрено назначение правителя и опекуна. В «Акте о престолонаследии» содержалось также очень важное положение о невозможности восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к Православной Церкви.

В тот же день императором был издан и другой акт - Учреждение об императорской фамилии. Оно определяло состав императорского дома, иерархическое старшинство его членов, гражданские права членов, их обязанности по отношению к императору, устанавливало гербы, титулы и размеры содержания. В конце XIX в. в связи с ростом императорской фамилии (к 1885 г. было 24 великих князя) император Александр III ограничил ее состав. По новому Учреждению 1886 г. великими князьями стали считаться лишь дети и внуки императора, от которого они происходят; правнуки и последующее поколение считались князьями императорской крови. Определялись условия вступления в брак членов императорской фамилии. Изменялся и размер получаемого денежного содержания.

В течение XVIII в. члены династии Романовых заключали браки лишь с иностранными принцами и принцессами. Это стало уже само собой разумеющимся фактом, так что никому не приходило в голову, что установившаяся традиция может быть нарушена. Поэтому в Акте императора Павла I 1797 года понятие морганатического брака не было предусмотрено, что потребовало уточнения в момент возникновения первого прецедента. Этот случай возник в связи со вторым браком брата императора Александра I, цесаревича Константина Павловича, который пожелал жениться на польской княжне Грузинской. Император Александр Павлович разрешил этот брак, но своим Манифестом 20 марта 1820 г. установил «Мы признаем за благо, для непоколебимого сохранения достоинства и спокойствия Императорской Фамилии и самой Империи Нашей, присовокупить к прежним постановлениям об Императорской Фамилии следующее дополнительное правило: если какое лицо из Императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому Царствующему или Владетельному Дому, в таком случае Лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование Престола». Таким образом, потомки от морганатических браков лишались права на наследование престола. «Акт о престолонаследии» в отредактированном виде вместе с позднейшими актами, касающимися данной темы, включался во все издания Свода законов Российской империи.

«Акт о престолонаследии», который император Павел I собственноручно поместил в серебряный ларец, хранился на престоле Успенского собора. Позднее в этот ларец были добавлены манифест Александра I о запрете неравнородных браков, документы о передаче прав на наследование престола Николаю Павловичу (будущему императору Николаю I) и некоторые др. документы. В 1880 г. все они по распоряжению императора Александра III вместе с ларцом были переданы в Государственный архив.

Акт, Высочайше утвержденный в день священной коронации
Его Императорского Величества и положенный для хранения
на престол Успенского собора.

МЫ ПАВЕЛ, Наследник, Цесаревич и
Великий Князь, и МЫ, Супруга Его МАРИЯ
Великая Княгиня.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Общим НАШИМ добровольным и взаимным согласием, по зрелом рассуждении и со спокойным духом постановили сей акт НАШ общий, которым по любви к Отечеству избираем наследником, по праву естественному, после смерти Моей, ПАВЛА, сына НАШЕГО большого, АЛЕКСАНДРА, а по нем все его мужеское поколение. По пресечении ceго мужеского поколения наследство переходит в род второго МОЕГО сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего МОЕГО сына, и так далее, если бы более у меня сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей МОИХ наследство остается в сем роде; но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому, однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего МОЕГО Сына в женское поколение, в котором наследует ближняя Родственница последне-царствовавшего рода вышеупомянутого Сына МОЕГО, а в недостатке оной то лицо мужеское или женское, которое заступает ее место, наблюдая что мужеское лицо предпочитается женскому, как уже выше сказано; что и есть заступление: по пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих МОИХ Сыновей, следую тому же порядку; а потом в род старшей Дочери МОЕЙ в мужеское Ее поколение, а по пресечении оного в женское Ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях Сыновей МОИХ. По пресечении поколения мужеского и женского старшей Дочери МОЕЙ наследство переходит к поколению мужеского, а потом к женскому второй Дочери МОЕЙ и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра хотя бы и Сыновей имела не отъемлет права у старшей хотя бы не замужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей. Брат же меньший наследует прежде старших своих сестер. Положив правила наследства, должен объяснить причины оных, они суть следующая: дабы Государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследстве, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род. Учредив таким образом наследство, должно дополнить сей закон нижеследующим: когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом каком Престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и Престол, и отрещись вместе с наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом, для того, что Государи Российские суть главою церкви, а если отрицание от веры не будет, то наследовать тому лице, которое ближе по порядку. За сим должны обязаться свято наблюдать сей закон о наследства при вступлении и помазании, если наследовать будет женское лицо, и таковая Особа будет замужем или выйдет, тогда мужа не почитать Государем, отдавать однако ж почести наравне с Супругами Государей и пользоваться прочими преимуществами таковых, кроме Титула. Женитьбы не почитать законными без дозволения Государя на оные. В случае малолетства наследующей Особы порядок и безопасность Государства и Государя требуют учреждения Правительства и опеки до совершеннолетия. Совершеннолетие полагается Государям обоего пола и наследникам шестнадцать лет, дабы сохранить время правительства. Если последне-царствовавший не назначил Правителя и Опекуна, ибо ему следует учинить сей выбор для лучшей безопасности, правительство Государства и опека персоны Государя следуют Отцу или Матери, Отчим же и Мачеха исключаются, а за недостатком сих ближнему к наследству из родственников совершеннолетних, обоего пола, малолетнего, совершеннолетие прочих обоего пола особ Государских фамилий полагается двадцать лет, не способность законная препятствует быть Правителем и Опекуном, а именно безумие, хотя бы временное, и вступление вдовых во второй брак во время правительства и опеки. Правителю полагается совет правительства и как Правитель без совета, так и совет без Правителя существовать не могут: совету же нет дела до опеки. Совету же сему состоять их шести особ первых двух классов по выбору Правителя, которому и назначать других при случающихся переменах; в сей совет правительства входят все дела без изъятия, которые подлежат решению самого Государя, и все те, которые как к нему, так и в совет Его вступают; Правитель же имеет голос решительный, мужеские особы Государской Фамилии могут заседать в сем совете по выбору Правителя, но не прежде своего совершеннолетия и не в число шести особ, составляющих совет. Назначение сего совета и выбор членов оного полагаются в недостатке другого распоряжения скончавшегося Государя, ибо оному должны быть известны обстоятельства и люди. Сим МЫ должны были спокойствию Государства, которое на твердом законе о наследстве основано, о чем каждый добромыслящий уверен. МЫ желаем, чтоб сей акт послужил доказательством самым сильнейшим, пред всем светом НАШЕЙ любви к Отечеству, любви и согласия НАШЕГО брака и любви к детям, и потомкам НАШИМ. В знак и свидетельства чего подписали НАШИ ИМЕНА и приложили печати Гербов НАШИХ. Апреля 7 дня 1797 года.

Зызыкин М.В. Царская власть и закон о престолонаследии в России. София, 1924.

Еп. Иоанн (Максимович М. Б.). Происхождение закона о престолонаследии в России. Шанхай, 1936.

Назаров М.В. Кто наследник Российского престола? 3-е изд. М., 2004.

Порядок престолонаследия в России с основания русскаго государства до ныне благополучно царствующаго Императора Александра II-го. М., 1874.

Какие два принципа престолонаследия существовали в Древнерусском государстве?

Почему издание нового закона о престолонаследии стало одним из первых решений Павла I?

Что такое морганатический брак?